"Ван Тун-Чжао. Стрелочник (Рассказы китайских писателей 20 - 30-х годов) " - читать интересную книгу автора

оставалось лишь смириться с судьбой и ждать следующего поезда. В них,
побежденных усталостью, еще не родилась здоровая сила сплочения, они еще не
понимали, что такое единство. С мольбой простирали они руки к очередному
поезду и снова ждали, ждали...
Было около четырех часов пополудни, солнце жгло немилосердно, трещали
цикады в ветвях акаций за станцией. Черные, словно обугленные, лежали на
земле тени деревьев. А на перроне, точно раскаленные добела, сверкали острия
штыков, соперничая в блеске с каплями пота, стекавшими из-под серых
солдатских фуражек.
Стрелочник с Сяо-пи вышли из здания вокзала. Усевшись в тени на траве и
обмахиваясь соломенными шляпами, они принялись беседовать.
- Никакой надежды на заработок! - начал Сяо-пи. - Ведь этих мужиков не
пустят и на следующий поезд. И опять я ничего не получу. Вот невезение! За
весь день и пяти цзяо не заработал! Если провоюют еще дней десять, среди
туфэев наверняка объявится парень по имени Сяо-пи.
- С ума сошел! Какой из тебя туфэй, дружище?... Да ты только на то и
годен, что вещи таскать! Плечи у тебя здоровенные, правда, руки
неуклюжие... - На красном лице стрелочника появилась презрительная мина.
Густые брови, приподнятые уголки рта, прямой нос, морщинки под глазами,
появлявшиеся у него во время разговора, - весь его облик говорил о том, что
это человек твердого характера и недюжинного ума.
- Зачем насмехаешься, ты ведь знаешь - мне ничего не стоит поднять
одной рукой корзину в сто цзиней или двух пятилетних ребят. Как-то Чэн Жуй,
интендант одной из армий Большого Чжана,* вывозил отсюда снаряжение. Так ты
представь: левой рукой я тащил пушку, а правой - три мешка с мукой... В
общем, без малого цзиней тысячу за собой волок! Ты этого не видел, в школе
сидел, на уроках. Помню, все ребята мною восхищались.
______________
* Имеется в виду милитарист Чжан Цзо-линь

Воспоминания нахлынули на Сяо-пи. Теперь все было так же, как тогда,
три года назад, - беженцы, брошенные поля, прерванная связь. Он чувствовал
себя героем, на мгновение ему стало радостно, как ребенку, которому
рассказали веселую сказку. Почему же через каких-то три года все снова
повторяется? Этого он не мог понять. Царившая вокруг суматоха раздражала
его.
"Как плохие фокусники, у которых все номера старые!" - подумал он.
Стрелочник все еще обмахивался соломенной шляпой, напряженно
всматриваясь вдаль, куда уходило железнодорожное полотно, и молчал,
погруженный в раздумье, словно не слышал Сяо-пи. А тот продолжал:
- Выходит, эти руки ни на что другое не годны, только таскать чужой
багаж?...
- Ладно, ладно, пригодятся твои руки - солдатские мешки таскать,
выволакивать повозки с орудиями, водку в себя вливать да баб щупать. Каждому
свое, - холодно произнес стрелочник.
- Что?... Да ты какой-то тронутый - то и дело из себя выходпшь! Сам не
знаешь, чего хочешь, мечешься, как поезд без графика. Если деньгу не
зарабатывать, на что тогда руки нужны? Насчет водки ты прав - это со мной
иногда случается, но бабы... Не буду врать, сегодня впервой себе позволил:
пощупал бабу, и то не как следует. Не возводи напраслину, я же самый смирный