"И.С.Тургенев. Гамлет и Дон-Кихот" - читать интересную книгу автора

собою и, уважая себя и других, не думает рисоваться; а Гамлет, при всей
своей изящной обстановке, нам кажется, извините за французское выражение:
ayant des airs de parvenu {держит себя как выскочка (франц.).}; он тревожен,
иногда даже груб, позирует и глумится. Зато ему дана сила своеобразного и
меткого выражения, сила, свойственная всякой размышляющей и разрабатывающей
себя личности - и потому вовсе недоступная Дон-Кихоту. Глубина и тонкость
анализа в Гамлете, его многосторонняя образованность (не должно забывать,
что он учился в Виттенбергском университете) развили в нем вкус почти
непогрешительный. Он превосходный критик; советы его актерам поразительно
верны и умны; чувство изящного почти так же сильно в нем, как чувство долга
в Дон-Кихоте.
Дон-Кихот глубоко уважает все существующие установления, религию,
монархов и герцогов, и в то же время свободен и признает свободу других.
Гамлет бранит королей, придворных - ив сущности притеснителен и нетерпим.
Дон-Кихот едва знает грамоте, Гамлет, вероятно, вел дневник. Дон-Кихот,
при всем своем невежестве, имеет определенный образ мыслей о государственных
делах, об администрации; Гамлету некогда, да и незачем этим заниматься.
Много восставали против бесконечных побоев, которыми Сервантес
обременяет Дон-Кихота. Мы заметили выше, что во второй части романа бедного
рыцаря уже почти не бьют; но мы прибавим, что без этих побоев он бы меньше
нравился детям, которые с такою жадностию читают его похождения, - да и нам,
взрослым, он бы показался не в своем истинном свете, но как-то холодно и
надменно, что противоречило бы его характеру. Мы сейчас сказали, что во
второй части уже не бьют его; но в самом ее конце, после решительного
поражения Дон-Кихота рыцарем светлого месяца, переодетым бакалавром, после
его отречения от рыцарства, незадолго до его смерти - стадо свиней топчет
его ногами. Нам не однажды довелось слышать укоры Сервантесу - зачем он это
написал, как бы повторяя старые, уже брошенные шутки; но и тут Сервантесом
руководил инстинкт гения - ив самом этом безобразном приключении лежит
глубокий смысл. Попирание свиными ногами встречается всегда в жизни
Дон-Кихотов - именно перед ее концом; это последняя дань, которую они должны
заплатить грубой случайности, равнодушному и дерзкому непониманию... Это
пощечина фарисея... Потом они могут умереть. Они прошли через весь огонь
горнила, завоевали себе бессмертие - и оно открывается перед ними.
Гамлет при случае коварен и даже жесток. Вспомните устроенную им
погибель двух посланных в Англию от короля придворных, вспомните его речь об
убитом им Полонии. Впрочем, мы в этом видим, как мы уже сказали, отражение
еще недавно минувших средних веков. С другой стороны, мы в честном,
правдивом Дон-Кихоте обязаны подметить склонность к полусознательному,
полуневинному обману, к самообольщению - склонность, почти всегда присущую
фантазии энтузиаста. Рассказ его о том, что он видел в пещере Монтезиноса,
явно им выдуман и не обманул хитрого простака Санчо-Пансу.
Гамлет от малейшей неудачи падает духом и жалуется; а Дон-Кихот,
исколоченный галерными преступниками до невозможности пошевельнуться, нимало
не сомневается в успехе своего предприятия. Так, говорят, Фурье ежедневно, в
течение многих лет, ходил на свидание с англичанином, которого он вызывал в
газетах для снабжения ему миллиона франков на приведение в исполнение его
планов и который, разумеется, никогда не явился. Это, бесспорно, очень
смешно; но вот что нам приходит в голову: древние называли своих богов
завистливыми - ив случае нужды считали полезным укрощать их добровольными