"Иван Сергеевич Тургенев. Певцы (Из цикла "Записки охотника")" - читать интересную книгу автора

ему самому ни до кого дела нет, но уважают. Все его семейство состоит из
одного сынишки, в котором он души не чает и который, воспитанный таким
отцом, вероятно, пойдет далеко. "А Моргачонок в отца вышел", - уже и теперь
говорят о нем вполголоса старики, сидя на завалинках и толкуя меж собой в
летние вечера; и все понимают, что это значит, и уже не прибавляют ни слова.
______________
* Орловцы называют глаза гляделками, так же как рот едалом. (Прим.
И.С.Тургенева.)

Об Якове-Турке и рядчике нечего долго распространяться. Яков,
прозванный Турком, потому что действительно происходил от пленной турчанки,
был по душе - художник во всех смыслах этого слова, а по званию - черпальщик
на бумажной фабрике у купца; что же касается до рядчика, судьба которого,
признаюсь, мне осталась неизвестной, то он показался мне изворотливым и
бойким городским мещанином. Но о Диком-Барине стоит поговорить несколько
поподробнее.
Первое впечатление, которое производил на вас вид этого человека, было
чувство какой-то грубой, тяжелой, но неотразимой силы. Сложен он был
неуклюже, "сбитнем", как говорят у нас, но от него так и несло несокрушимым
здоровьем, и - странное дело - его медвежеватая фигура не была лишена
какой-то своеобразной грации, происходившей, может быть, от совершенно
спокойной уверенности в собственном могуществе. Трудно было решить с первого
разу, к какому сословию принадлежал этот Геркулес; он не походил ни на
дворового, ни на мещанина, ни на обеднявшего подьячего в отставке, ни на
мелкопоместного разорившегося дворянина - псаря и драчуна: он был уж точно
сам по себе. Никто не знал, откуда он свалился к нам в уезд; поговаривали,
что происходил он от однодворцев и состоял будто где-то прежде на службе; но
ничего положительного об этом не знали; да и от кого было и узнавать, - не
от него же самого: не было человека более молчаливого и угрюмого. Также
никто не мог положительно сказать, чем он живет; он никаким ремеслом не
занимался, ни к кому не ездил, не знался почти ни с кем, а деньги у него
водились; правда, небольшие, но водились. Вел он себя не то что скромно, - в
нем вообще не было ничего скромного, - но тихо; он жил, словно никого вокруг
себя не замечал и решительно ни в ком не нуждался. Дикий-Барин (так его
прозвали; настоящее же его имя было Перевлесов) пользовался огромным
влиянием во всем округе; ему повиновались тотчас и с охотой, хотя он не
только не имел никакого права приказывать кому бы то ни было, но даже сам не
изъявлял малейшего притязания на послушание людей, с которыми случайно
сталкивался. Он говорил - ему покорялись; сила всегда свое возьмет. Он почти
не пил вина, не знался с женщинами и страстно любил пение. В этом человеке
было много загадочного; казалось, какие-то громадные силы угрюмо покоились в
нем, как бы зная, что раз поднявшись, что сорвавшись раз на волю, они должны
разрушить и себя и все, до чего ни коснутся; и я жестоко ошибаюсь, если в
жизни этого человека не случилось уже подобного взрыва, если он, наученный
опытом и едва спасшись от гибели, неумолимо не держал теперь самого себя в
ежовых рукавицах. Особенно поражала меня в нем смесь какой-то врожденной,
природной свирепости и такого же врожденного благородства, - смесь, которой
я не встречал ни в ком другом.
Итак, рядчик выступил вперед, закрыл до половины глаза и запел
высочайшим фальцетом. Голос у него был довольно приятный и сладкий, хотя