"Иван Сергеевич Тургенев. Записки охотника " - читать интересную книгу автора

сукна, встретил нас на крыльце. Радилов тотчас приказал ему поднести водки
Ермолаю; мой охотник почтительно поклонился спине великодушного дателя. Из
передней, заклеенной разными пестрыми картинами, завешенной клетками, вошли
мы в небольшую комнатку - кабинет Радилова. Я снял свои охотничьи доспехи,
поставил ружье в угол; малый в длиннополом сюртуке хлопотливо обчистил меня.
- Ну, теперь пойдемте в гостиную, - ласково проговорил Радилов, - я вас
познакомлю с моей матушкой.
Я пошел за ним. В гостиной, на середнем диване, сидела старушка
небольшого росту, в коричневом платье и белом чепце, с добреньким и
худеньким лицом, робким и печальным взглядом.
- Вот, матушка, рекомендую: сосед наш ***.
Старушка привстала и поклонилась мне, не выпуская из сухощавых рук
толстого гарусного ридикюля в виде мешка.
- Давно вы пожаловали в нашу сторону? - спросила она слабым и тихим
голосом, помаргивая глазами.
- Нет-с, недавно.
- Долго намерены здесь остаться?
- Думаю, до зимы.
Старушка замолчала.
- А вот это, - подхватил Радилов, указывая мне на человека высокого и
худого, которого я при входе в гостиную не заметил, - это Федор Михеич...
Ну-ка, Федя, покажи свое искусство гостю. Что ты забился в угол-то?
Федор Михеич тотчас поднялся со стула, достал с окна дрянненькую
скрыпку, взял смычок - не за конец, как следует, а за середину, прислонил
скрыпку к груди, закрыл глаза и пустился в пляс, напевая песенку и пиликая
по струнам. Ему на вид было лет семьдесят; длинный нанковый сюртук печально
болтался на сухих и костлявых его членах. Он плясал; то с удальством
потряхивал, то, словно замирая, поводил маленькой лысой головкой, вытягивал
жилистую шею, топотал ногами на месте, иногда, с заметным трудом, сгибал
колени. Его беззубый рот издавал дряхлый голос. Радилов, должно быть,
догадался по выражению моего лица, что мне "искусство" Феди не доставляло
большого удовольствия.
- Ну, хорошо, старина, полно, - проговорил он, - можешь пойти наградить
себя.
Федор Михеич тотчас положил скрыпку на окно, поклонился сперва мне, как
гостю, потом старушке, потом Радилову и вышел вон.
- Тоже был помещик, - продолжал мой новый приятель, - и богатый, да
разорился - и вот проживает теперь у меня... А в свое время считался первым
по губернии хватом; двух жен от мужей увез, песельников держал, сам певал и
плясал мастерски... Но не прикажете ли водки? Ведь уж обед на столе.
Молодая девушка, та самая, которую я мельком видел в саду, вошла в
комнату.
- А вот и Оля! - заметил Радилов, слегка, отвернув голову. - Прошу
любить и жаловать... Ну, пойдемте обедать.
Мы отправились в столовую, сели. Пока мы шли из гостиной и садились,
Федор Михеич, у которого от "награды" глазки засияли и нос слегка покраснел,
пел: "Гром победы раздавайся!" Ему поставили особый прибор в углу на
маленьком столике без салфетки. Бедный старик не мог похвалиться
опрятностью, и потому его постоянно держали в некотором отдалении от
общества. Он перекрестился, вздохнул и начал есть, как акула. Обед был