"Иван Сергеевич Тургенев. Записки охотника " - читать интересную книгу автора

- Из Тоболеевой семьи, - медленно отвечал бурмистр.
- Ну, что же вы? - заговорил опять г. Пеночкин. - Языков у вас нет, что
ли? Сказывай ты, чего тебе надобно? - прибавил он, качнув головой на
старика. - Да не бойся, дурак.
Старик вытянул свою темно-бурую, сморщенную шею, криво разинул
посиневшие губы, сиплым голосом произнес: "Заступись, государь!" - и снова
стукнул лбом в землю. Молодой мужик тоже поклонился. Аркадий Павлыч с
достоинством посмотрел на их затылки, закинул голову и расставил немного
ноги.
- Что такое? На кого ты жалуешься?
- Помилуй, государь! Дай вздохнуть... Замучены совсем. (Старик говорил
с трудом.)
- Кто тебя замучил?
- Да Софрон Яковлич, батюшка.
Аркадий Павлыч помолчал.
- Как тебя зовут?
- Антипом, батюшка.
- А это кто?
- А сынок мой, батюшка.
Аркадий Павлыч помолчал опять и усами повел.
- Ну, так чем же он тебя замучил? - заговорил он, глядя на старика
сквозь усы.
- Батюшка, разорил вконец. Двух сыновей, батюшка, без очереди в некруты
отдал, а теперя и третьего отнимает. Вчера, батюшка, последнюю коровушку со
двора свел и хозяйку мою избил - вон его милость. (Он указал на старосту.)
- Гм! - произнес Аркадий Павлыч.
- Не дай вконец разориться, кормилец.
Г-н Пеночкин нахмурился.
- Что же это, однако, значит? - спросил он бурмистра вполголоса и с
недовольным видом.
- Пьяный человек-с, - отвечал бурмистр, в первый раз употребляя
"слово-ер", - неработящий. Из недоимки не выходит вот уж пятый год-с.
- Софрон Яковлич за меня недоимку взнес, батюшка, - продолжал старик, -
вот пятый годочек пошел, как взнес, а как взнес - в кабалу меня и забрал,
батюшка, да вот и...
- А отчего недоимка за тобой завелась? - грозно спросил г. Пеночкин.
(Старик понурил голову.) - Чай, пьянствовать любишь, по кабакам шататься?
(Старик разинул было рот.) Знаю я вас, - с запальчивостью продолжал Аркадий
Павлыч, - ваше дело пить да на печи лежать, а хороший мужик за вас отвечай.
- И грубиян тоже, - ввернул бурмистр в господскую речь.
- Ну, уж это само собою разумеется. Это всегда так бывает; это уж я не
раз заметил. Целый год распутствует, грубит, а теперь в ногах валяется.
- Батюшка, Аркадий Павлыч, - с отчаяньем заговорил старик, - помилуй,
заступись, - какой я грубиян? Как перед Господом Богом говорю, невмоготу
приходится. Невзлюбил меня Софрон Яковлич, за что невзлюбил - Господь ему
судья! Разоряет вконец, батюшка... Последнего вот сыночка... и того... (На
желтых и сморщенных глазах старика сверкнула слезинка.) Помилуй, государь,
заступись...
- Да и не нас одних, - начал было молодой мужик...
Аркадий Павлыч вдруг вспыхнул: