"Александр Тюрин. Тринадцать уколов" - читать интересную книгу автора

или кургузых кожаных плащах. Недолго потолпившись, визитеры стали быстро
расползаться по тщедушным комнаткам хрущобы, так что и не уследишь.
Наконец, выделился главный из них, маленький белесый живчик.
- Догадываешься, Лямин, что у нас в Афгане с такими как ты делали?
"Лишь бы не контуженный", - взмолился про себя Боря. Его собственный
дядька, контуженный на войне, сильно выпроставшись из окна, плевал в
праздничные дни на гуляющую внизу публику. Но однажды, увлекшись этим
делом, отправился вслед за своим плевком.
- Догадываюсь, товарищ лейтенант. Случайно попадали им пулей в
затылок. Умную голову легче подстрелить - она большая.
- В этом твой ум проявляется? - непримиримо проявил себя милиционер,
швырнув на стол долговую расписку, оставленную Борей у кредитора.
- Одалживать даже Карл Маркс не запрещал. А если Гасан-Мамедов
нарисовал свои денежки каким-нибудь неправильным образом, то это ваши
внутренние дела.
Малыш-следователь аж взвился.
- А ты красиво его кокнул? Значит, любишь должки, которые отдавать не
надо. - Ввиду слабой реакции Бориса лейтенант переключился "на публику". -
Знал ведь гад, что долговая расписка не документ.
"Ну и ну, сон в руку оказался, сразу ясновидение и ясночувствование у
меня прорезались". Боря не обрадовался ни своему экстрасенству, ни
безвозвратной ссуде - хотя полжизни мечтал о подобных вещах. Или,
возможно, легкая подсознательная радость и проскочила мышкой, но быстро
скрылась, сменившись тревогой. Впрочем, сцеволин еще действовал
размягчающим образом.
- Есть вещи поважнее денег, сударь, - торжественно заявил Боря и
уточнил. - Разве это слова "гада"?.
- Не думай, Лямин, что я уважаю придурков. Ладно, двинулись.
- Нажмите на тормоза. Санкция на арест - где?
- Ты задержан по подозрению в убийстве Альфреда Мамедовича
Гасан-Мамедова. Я - следователь Фалалеев.



2

После весьма насыщенной ночи и утомительного дня я покинул мрачную
обитель, дав подписку о невыезде. Все это время работал конвейер, допрос
за допросом. Я не взбесился, потому лишь, наверное, что доза сцеволина
меня еще кое-как утешала.
Конечно, я мог произнести все нужные ментам признания - если бы со
мной поработали "добровольные помощники" следствия из числа сокамерников.
Однако молодой специалист Фалалеев играл все-таки по правилам.
Я ему всю правду рассказал, конечно же, исключая видение - не стоит
разлагать ядовитыми оккультными словами нежный милицейский ум. Алиби,
слава Богу, железными оказалось. В то время, когда Гасан-Мамедову
раскурочили грудную клетку (точь-в-точь мой сон), я все-таки валялся дома
под балдой. И старушки, высаженные на скамейке у подъезда, стали мне
союзницами, подтвердив мою неподвижность. Тоже и сосед по площадке,
который весь вечер пилил на лестнице какие-то колобашки. Кроме того, около