"Гарри Тертлдав. По воле Посейдона" - читать интересную книгу автора

за пав - просто неслыханно дорого.
- Но без пав вы не получите новых павлинов, - ответил Химилкон. - Птицы
стоят денег, которые я за них прошу.
- Мы дадим тебе полторы мины за павлина и за пять пав, - предложил
Менедем, представив, как будет возмущаться его отец - да и отец Соклея
тоже, - узнав о заключении такой сделки.
В любом случае Филодем будет вопить не громче, чем сейчас вопил
Химилкон, Менедем в этом не сомневался.
- Двадцать пять драхм за птицу?! - взвыл финикиец. - Да вы не
торговцы - вы пираты, грабящие честных людей. Я скорее зажарю эту птицу, чем
продам ее за такие деньги!
- Пригласи нас на этот пир, - холодно сказал Соклей. - Такое мясо
хорошо запивать белым вином с Тасоса, как ты думаешь? Пошли отсюда. - С
этими словами он положил руку на плечо Менедема.
Вообще-то Менедем не спешил уходить. Он хотел остаться и продолжить
торг с Химилконом, а может, и хорошенько стукнуть финикийца по физиономии.
Но когда он сердито повернулся к Соклею, то увидел в глазах двоюродного
брата нечто, заставившее его подчиниться.
Менедем кивнул. Иногда этот прием позволяет заключить более выгодную
сделку - притвориться, что тебя не интересует товар.
- Пошли, - сказал он, и двоюродные братья зашагали прочь.
Если Химилкон их сейчас не окликнет, то возвращаться уже нельзя.
Менедему не хотелось упускать сделку. Сколько бы богатый эллин в Таренте или
Сиракузах заплатил за павлина? Куда больше мины, или он ничего не понимает в
торговле!
Однако Химилкон все-таки окликнул их, сказав:
- Поскольку я имел дело с вашими семьями и раньше, может быть - только
может быть, понимаете? - я уступлю вам шесть птиц за пять мин, хотя,
клянусь, не сделал бы этого больше ни для одного смертного.
Всем своим видом выказывая величайшую неохоту, Менедем и Соклей
вернулись. Маленькая толпа зрителей вздыхала и переминалась с ноги на ногу,
устраиваясь поудобнее. Люди готовились наслаждаться долгим торгом,
пересыпанным руганью и взаимными уступками.
И они получили это зрелище сполна.
После бесконечных восклицаний и постоянных воззваний к богам оба эллина
и финикиец сошлись на пятидесяти драхмах за каждую паву и на семидесяти
пяти - за павлина. И когда уже, казалось, все было улажено, Менедем вдруг
покачал головой и сказал:
- Нет, так не пойдет.
Химилкон нерешительно посмотрел на него.
- Что еще?
Подняв роскошное перо павлина, которое он все еще держал в руке,
Менедем проговорил:
- Семьдесят четыре драхмы и три обола за павлина.
Финикиец подпер щеку изнутри языком, нащупав серебряные монеты, которые
уже получил от Менедема.
- Ладно, - согласился он. - Пусть будет семьдесят четыре драхмы и три
обола.

* * *