"Чжан Тянь-и. Ненависть (Рассказы китайских писателей 20 - 30-х годов) " - читать интересную книгу автора

Подходят и женщины. При виде раненого они в ужасе вскрикивают, закрывают
рукой глаза и оттаскивают детей.
Кто-то из мужчин предлагает промыть раны водой. Вода и кровь,
смешавшись, текут бледно-розовыми струйками на землю.
- Поднимем eго!
Только это они и могут сделать. Но как его нести? Люди оглядываются
вокруг: та же бесконечная дорога, желтое небо, желтая земля и солнце цвета
сырого мяса. Горизонт дымится. Они - единственные живые существа в этом
мире. Куда ни кинь взгляд - ни человека, ни собаки, ни курицы. Как же идти с
этой ношей по бесконечной, бескрайней дороге?
Носильщик по-прежнему просит убить его:
- Сделайте доброе дело... земляки... вы меня... Но они поднимают его и
спускаются с холма.
- Будь прокляты их предки! Этот парень попал в ту же беду, что и мы...
О, будь они прокляты, предки этих собачьих выродков!.. Люди, мы жили вместе
и помирать будем вместе...
Кто-то сбрасывает с себя куртку и прикрывает ею носильщика...
Пропитанная потом одежда только усиливает боль.
- Не надо...
Женщины вспоминают мужей, тоже носильщиков: куда их погнали? И плачут
громко, навзрыд. У мужчин судорожно сжимаются кулаки; даже пальцы белеют.
Пусть только появится отряд с саблями или ружьями и преградит им дорогу!
Пусть солдаты станут стрелять по ним из пушек - все равно! Они должны
прорваться, должны! Пальцами вцепятся они в горло солдат, зубами будут
раздирать их на части.
Солнце склоняется к западу. Люди останавливаются на перекрестке трех
дорог. Здесь стоит разрушенный, без крыши, храм. У входа в него люди
присаживаются отдохнуть. Носильщик, по-видимому, умирает. Дыхания почти не
чувствуется, только в сердце еще теплится жизнь.
Тишина. Даже стонов не слышно. Мужчины суровы. Они кольцом окружили
носильщика и не спускают с него глаз. Женщины сдерживают дыхание, стараясь
не шуметь. Дети, сгорая от любопытства, поднимаются на цыпочки, но умирающий
заслонен от них взрослыми, и дети ничего не могут разглядеть.
Губы у носильщика пепельные.
- Видите? Видите! Будь прокляты их предки! - вдруг заголосил хриплым
голосом старик Хай. - У-у, попадись нам хоть один солдат!.. Да-ню! Моя
Да-ню...
Никто не отзывается на причитания, но все знают, что старик прав: в
этом крике отчаяния слышится не только судьба носильщика и дочери старого
Хая - в нем трагедия всех дочерей и сыновей, жен этих людей, у которых
разрушили жилища, отобрали рис... Воем грозит судьба Да-ню, судьба
носильщика. Что станет с ними, если они столкнутся с солдатами?...
В воздухе носятся тучи пыли, и люди не замечают в отдалении три черные
фигуры, движущиеся в их сторону. Перекресток дороги находится на гребне
невысокой возвышенности, и три черные фигуры добираются к нему с трудом.
Узнать в них солдат можно только по военной форме, изорванной до последней
степени. Песок налетает на них со всех сторон, как смерч. Они то исчезают в
этом песчаном буране, то снова появляются.
Шедший посредине, кажется, ранен в ногу. С одной стороны его
поддерживает тощий, худой солдат, с другой - солдат с опухшим, одутловатым