"Ю.Н.Тынянов. Пушкин. Детство. (1 часть)" - читать интересную книгу автора

лежали у него списки вольных стихотворений, не какие-нибудь приказные
грубости или похабства - их он хранил только потому, что редки, - но
именно вольные и легкие стихотворения, где все описывалось под дымкою и
покровом, а самые пылкие места живописались вздохами: "Ах" и реже:
"Ох". В других же стихотворениях осмеивался не только Эрот или
женщины, но и важные лица. Сергей Львович досадовал: нельзя, нельзя...
Нынче и безгрешное обращают в грешное, то есть, попросту говоря, притянут
к Иисусу и... шкуру сдерут.
[21]
Когда Никита и Петька зажгли вечерние свечи и все уселись за чайный
стол, он успокоился и почувствовал полное довольство.
Карамзин похвалил вишневое варенье:
- Это варенье ем я с истинным удовольствием.
В это время загромыхала какая-то колымага, зазвонил колоколец, и у
самых ворот остановились.
Сергей Львович заметно побледнел.
В вечернее время звук подъезжающей колымаги для лиц, хотя бы и невинно
пьющих чай, был неприятен. Так ездили фельдъегери. В сенях хрипло и
бранчливо заговорили, и бледный Никита, открыв дверь, доложил, глядя
испуганно в глаза Сергею Львовичу:
- Его превосходительство генерал-майор Петр Абрамыч Аннибал.



6

Он был небольшого роста, с небольшой головкой, желтыми руками, тонок в
талии; с выпуклым лбом, с седыми клочковатыми волосами. Одет он был в
темно-зеленый допотопной формы военный сертук, а двигался легко, не
прикасаясь к полу пятками. Так он прошел два шага и остановился.
Он поклонился и рывком, толчками сказал:
- Дознался от братца... от Ивана Абрамыча... про радость... - Он
метнул глазами по гостям. - А как я здесь проездом, долгом почел, - он
поклонился Марье Алексеевне, - вас, сударыня сестрица, поздравить и вас,
милостивый государь мой, - отнесся он безразлично к Сергею Львовичу, - а
внука своего... поглядеть и крестик ему от деда...
Он отдохнул и спросил:
- Он где сейчас? Внук-ат?
Петр Абрамыч доводился родным дядею Надежде Осиповне и, как все
Аннибалы, пошел по артиллерии. Когда брат его. Осип Абрамыч, вошел в связь
с псковской прелюбодейкой и бросил свою семью на ветер, Петр Абрамыч
волей-неволей должен был принять почетный и бесплодный труд опекунства.
Относясь с участием к племяннице и судьбе ее, он, однако ж, оказался
вполне непригоден к опекунству и понял его как-то странно: ездил укорять
преступного брата, писал изредка длинные письма Марье Алексеевне, называл
ее
[22]
сударыней сестрицей, но в отношении денег отмалчивался. Объяснялось это
тем, что в этом вопросе он и сам был очень нетверд и даже полжизни провел
под следствием за растрату каких-то артиллерийских снарядов. Братец Иван