"Юрий Тынянов. Пушкин и его современники" - читать интересную книгу автора

плана в другой само по себе становилось двигательной силой. При этой
внефабульной динамике герои тоже могли переключаться из плана в план. У них
остается, в сущности, "амплуа героев, на которые нагружается разнообразный
материал". Герои - это, по выражению Галича ("Опыт науки изящного") "мнимое
средоточие" поэмы. В "Кавказском пленнике" "герой по самому своему положению
в поэме был рупором современной элегии, стало быть конкретизацией стилевых
явлений в лицо". В итоге внефабульного развития сюжета поэма получилась раза
в четыре меньше "Руслана и Людмилы". Фабулу здесь поглощает материал,
герой - попытка психологизации, создания характера. Дальнейшее углубление
непосредственной связи с конкретным материалом - это поэма "Братья
разбойники". Это - поэма-фрагмент. Рассказ ведется через героя. В этой поэме
Пушкин делает попытку добиться интонации действующих лиц, воспроизвести
"краткую прерывистую речь героя". Для лирического сказа от имени героя не
оказалось лексического строя; этот строй колеблется в поэме между
"харчевней", "острогом" и "кнутом", с одной стороны, и стилем "байронической
элегии", с другой" (ср. "Архаисты и новаторы", стр. 258).
В "Бахчисарайском фонтане" продолжились те же методы работы, что и в
"Кавказском пленнике". Но материал восточного предания дан условно. "Здесь
столкнулись две версии об одном лице: историческая ("мавзолей грузинки, жены
хана Керим-Ги-рея") и легендарная ("полячка... будто бы похищенная
Керим-Гиреем"): "грузинка или полячка стали в фабуле Грузинкой и Полячкой".
"Авторское лицо в поэме обратилось в регулятор восточного колорита, и
отступления приобрели функцию именно этого осмысления чужого материала,
иногда осмысления иронического:

Над ним крестом осенена
Магометанская луна.

(Символ, конечно, дерзновенный,
Незнанья жалкая вина)".
Таким образом, анализ развития стиля поэмы ведется в обобщающем очерке
Ю. Н. Тынянова о Пушкине несколько схематично и односторонне. Тынянова
интересуют две проблемы: 1) движение образа героя от условного амплуа к
воплощению типа и характера и 2) композиционный строй стихового
произведения, в особенности структура "образа автора" и соотношение "фабулы"
и материала - этнографического, бытового, исторического и т. п. Конечно,
этим далеко не исчерпываются проблемы пушкинского стихотворного стиля в его
сложном и стремительном движении.
"Цыганы" завершают первый период эпоса и разрушают его. "Цыганы"
переросли жанровые пределы поэмы; развитие сюжета не только фрагментарно, но
и перераспределились роли автора и героев; автор - эпик, он дает декорацию и
нарочито краткий "сценарный" рассказ, герои в диалоге, без авторских ремарок
ведут действие. Так Пушкин оказался перед поэмой, переросшей одновременно
"героя", который столкнулся с эпическими "характерами", и жанр, и метр
(вставные номера в ямбической поэме написаны другими метрами), - очутился
перед стиховой драмой. Пушкин отказался и от пути княжнинской героической
трагедии, и от схемы трагедии озеровской - так называемой романтической. В
то время Кюхельбекер пытается по-новому разрешить важные вопросы в области
стиховой трагедии. Одним из таких вопросов является перенос центра тяжести с
"любовной трагедии" на трагедию, где главным действующим лицом является