"Федор Григорьевич Углов. В плену иллюзий" - читать интересную книгу автора

прошли благополучно.
А таких мест в верховьях Лены немало. Да и в среднем течении, где Лена
распадается на много рукавов, пароходу тоже нужен опытный лоцман. Я
поинтересовался у одного из них, почему матрос кричит: "Под табан!" Что это
означает?
- Видишь ли, Федя, сколько времени существует у нас судоходство,
столько держится и это выражение. Точно никто не знает его значение.
Предполагается, что оно, видоизменившись, идет от слов "под табак". Когда
матросы прыгали в воду, то для того, чтобы не замочить табак, они держали
его под подбородком. И если глубина была большая и доходила до подбородка,
значит, она подходила уже под табак. Видимо, поэтому, если шест коснулся
дна, и кричат: "Под табан!" Так ли это на самом деле - не знаю, но по всей
Лене кричат таким же образом.
С окончанием навигации жизнь на Лене замирала. Она вся
концентрировалась в затонах, где ремонтировались и готовились к новым рейсам
пароходы. Наши отцы работали в ремонтных мастерских, мы же учились. Летом,
после окончания занятий в школе, мы вместе с мамой уезжали на лето в деревню
Чугуево, откуда мама родом и где почти все мы родились. Мы жили там у наших
родственников, работая вместе с двоюродными братьями и сестрами: боронили,
гребли сено, жали хлеб, а осенью молотили его цепами. Родственники наши жили
бедно, хотя они и работали с утра до ночи. Жизнь сибирского крестьянина была
нелегка, земли мало, обрабатывать ее трудно, лето короткое, урожаи
невысокие. Новый участок земли нужно отвоевывать у леса, а это при ручном
труде буквально каторжная работа.
Питались скромно. Пшеничный хлеб был лакомством, ржаной ели редко. В
основном питались ячменным хлебом и картошкой. Мясо было изысканным блюдом.
А мы, ребята, чаще ели рыбу, которую взрослым ловить было некогда. Ловили ее
удочками да иногда ставили корчаги (плетенная из прутьев закрытая корзина с
узким ходом, внутри которой лежали блестящие стеклышки).
В Киренске мы обосновались с 1914 года. Старшие брат и сестра иногда
приглашали своих друзей к нам домой. Мама их угощала чем-нибудь вкусным, а
молодые люди читали свои стихи, книги русских писателей, пели песни,
заводили увлекательные игры. Особенно любили мы петь русские народные песни.
Любовь к ним у меня сохранилась и поныне.
Большой мастерицей и знатоком русских песен была наша мама, имевшая
очень приятный голос. И сейчас, став уже немолодыми, мы любим собираться с
нашими детьми и вместе петь те песни, которые любила когда-то мама: "Зачем
сидишь до полуночи у растворенного окна", "Сиротинкою взросла, как былинка в
поле", "Плыла лебедь с лебедятами, со малыми со дитятами", "Соловей кукушку
уговаривал" и многие другие.
Любил слушать пение мамы и отец. Сам он не пел, но песни понимал тонко.
Особенно по душе ему пришлись песни "Запродала меня мать государю служить",
"За Уралом, за рекой казаки гуляют, они ночи мало спят, в поле разъезжают".
Это, так сказать, мужские песни. Мы с сыном частенько поем их сегодня, к
удовольствию наших гостей.
Все молодежные вечера проходили тогда у нас без вина. Даже домашнее
пиво, которое мама готовила очень вкусным и не очень хмельным, не подавалось
молодым людям. В ту пору нам странно и непривычно было бы видеть на столе в
кругу молодежи бутылку со спиртным, хотя старшему брату тогда перевалило уже
за 18. Даже взрослых гостей родители угощали только чаем. Пиво, домашнее