"Федор Григорьевич Углов. В плену иллюзий" - читать интересную книгу автора

деле, как бы я выглядел, если бы выпил и не смог сделать операцию на хорошем
профессиональном уровне, а человек бы погиб. Да я бы всю жизнь мучился и
никогда бы себе этого не простил.
Однажды такое случилось с моим помощником, молодым хирургом Л., взятым
на должность ординатора. Я выехал в Иркутск и Ленинград для лечения глаз,
оставив его вместо себя. Как-то в праздничный день к нему в гости приехал
друг, и он, еще не искушенный судьбой, крепко выпил вместе с ним.
Ночью в больницу поступила больная с острым аппендицитом, требующим
немедленной операции: воспаление червеобразного отростка могло закончиться
смертельным исходом. Обеспокоенные родственники кинулись к хирургу Л., а
тот, не будучи в состоянии даже дойти до больницы, сказал, что болен.
Заведующий райздравотделом Н.И.Исаков, терапевт по профессии, вызванный
родственниками, приехал на квартиру к Л. и увидел, что это за болезнь с ним
приключилась. Нужно было что-то делать. Исаков вызвал врача-гинеколога, и
они совместными усилиями сделали операцию и спасли больную.
Общественность города была возмущена поведением молодого хирурга, и ему
пришлось, срочно получив расчет, уехать в другое место.
Между тем это был, несомненно, одаренный человек, который мог стать
прекрасным хирургом. Проработав со мной менее года, он освоил почти все
операции, которые я делал, и самостоятельно проводил многие наиболее сложные
из них, до резекции желудка включительно. У молодого хирурга были хорошие
руки и точный глазомер, что особенно важно в нашей работе. Он, например,
блестяще, даже артистически, делал внутривенный прокол: одним движением
протыкал иглой кожу и стенку вены, и она сразу оказывалась в просвете
сосуда. Я любовался его работой и с удовольствием передавал ему свой опыт,
надеясь, что очень скоро он сможет заменить меня. Один лишь недостаток в нем
тревожил: он любил выпить. Я не раз ему внушал: "Нам нельзя пить, мы с вами
на постоянном боевом посту".
Когда я был в городе, Л. держался. Но стоило мне уехать, как он тут же
сорвался. Какое-то время после его отъезда из города я следил за ним. На
новом месте он стал срываться все чаще, чаще допускал грубые ошибки и очень
скоро был уволен и оттуда. Больше я о нем ничего не слышал и нигде в
хирургической литературе его имя не появлялось, значит, он погиб как хирург.
А мог бы быть не просто хорошим хирургом, но и хирургом-ученым.
В Ленинград я приехал в 1937 году с путевкой в аспирантуру
прославленной клиники Н.Н.Петрова. В городе у меня не было ни друзей, ни
родных. Первые годы мы всей семьей ютились в двух небольших комнатках
дощатого барака. В таких условиях за полтора года я написал кандидатскую
диссертацию. И писал я ее, часто сидя на детском стуле, окруженный тремя
детьми, которых надо было и забавлять и кормить. Жена тоже училась в
аспирантуре.
Клиника, руководимая Н.Н.Петровым, была ярким и сплоченным коллективом,
здесь каждый думал прежде всего о деле, о решении научных проблем. Среди нас
многими прекрасными чертами характера выделялся Александр Сергеевич Чечулин.
Высокого роста, хорошего сложения, добрый, отзывчивый, веселый, честный и
прямой, он был любимцем коллектива, а больные его просто обожали. К тому же
он был великолепный, часто побеждавший, на соревнованиях спортсмен, умевший
прекрасно "летать" на мотоцикле, управлять парусной лодкой. Словом, это был
разносторонне одаренный природой человек. Но самое главное, он был блестящим
хирургом, прекрасным диагностом, способным ученым. Все считали, что в самом