"Федор Григорьевич Углов. В плену иллюзий" - читать интересную книгу автора

недалеком будущем он займет одно из ведущих мест в хирургическом мире.
Над кандидатскими диссертациями мы с Чечулиным работали почти
одновременно. Он начал свою работу раньше меня, и к тому времени, когда я
выбрал себе тему, считалось, что Александр Сергеевич диссертацию
заканчивает. Но по каким-то причинам окончание ее задерживалось им из месяца
в месяц.
Я же работал над диссертацией очень напряженно и, закончив писать,
понес ее к Николаю Николаевичу Петрову, который порекомендовал мне мою тему.
Он с некоторым удивлением посмотрел на меня, на мою рукопись и, не раскрывая
ее, отложил в сторону. Затем, помолчав какое-то время, взглядом указал мне
на стул.
- Хорошо, что вы так быстро справились со своей задачей, и я не
сомневаюсь, что вы сделали это хорошо. Но я не буду спешить смотреть вашу
диссертацию и давать ей ход. И скажу вам откровенно - почему. Александр
Сергеевич более старый работник, чем вы, он имеет больше заслуг перед
клиникой, и я хочу, чтобы он раньше защитил диссертацию. Это для него очень
важно. Вы моложе его, и вы не тратите зря времени. Ваше от вас не уйдет.
Я отнесся с полным пониманием к этим словам своего учителя.
Со временем мне пришлось познакомиться с Александром Сергеевичем
Чечулиным поближе. Как-то он пригласил меня на одну дружескую встречу. Здесь
я убедился, что талантливый хирург и замечательный спортсмен являлся душой
общества и весь вечер находился в центре внимания. Он произносил красивые
тосты, рассказывал веселые интересные истории, пел русские песни,
аккомпанируя себе на гитаре, лихо танцевал. Пил много, но удивительно долго
не пьянел. Казалось, что вино на него не действовало. Только под конец
начинал уставать и какое-то время сидел, закрыв глаза. На мой отказ пить не
сердился, но добродушно упрекал меня: "Зря не пьешь, лишаешь себя
удовольствия. Правда, я понимаю, что это наркоз, но мне это нравится. Что из
того, что я напишу свою работу на несколько месяцев позднее? Зато живу
полной жизнью. И я счастлив, что могу забыться в этой компании".
Такие вечера случались у него все чаще. Николай Николаевич однажды
вызвал его к себе в кабинет и долго беседовал. Из кабинета Александр
Сергеевич вышел серьезным и сосредоточенным. Взялся за свою работу и весной
защитил диссертацию. Осенью Николай Николаевич, проверив и одобрив мою
работу, велел оформлять ее для защиты.
Александр Сергеевич после защиты диссертации продержался недолго. Опять
увлекшись вечеринками, иногда не являлся на работу, нередко, не придя в себя
после ночной гулянки, отказывался делать намеченную операцию, переносил ее
на другой день или просил меня прооперировать за него. Стало заметно, что он
перестал читать, эксперименты забросил полностью. Однако обычную
хирургическую и диагностическую работу выполнял по-прежнему хорошо. Любовь и
уважение к нему всех сотрудников и обожание его со стороны больных не
уменьшились, но рост его как ученого и как хирурга остановился. Пока это
было заметно лишь немногим. Николай Николаевич, этот мудрейший человек,
понял это раньше других. Он с грустью смотрел на Чечулина. Раза два пытался
с ним говорить, но, по-видимому, убедившись в бесполезности таких бесед, уже
к себе не вызывал.
В это время мы с Александром Сергеевичем получили из военкомата
повестки на сборы, которые затянулись больше, чем на год. Потом дивизия, в
которой я служил, была послана на финский фронт, и несколько месяцев я