"Виктория Угрюмова, Олег Угрюмов. Дракон Третьего Рейха" - читать интересную книгу автора

я!... Шла вот тут, видишь - нет?.. Гуляла себе, цветочки смотрела, значит,
глядю, батюшки-светы! - вы едете. Ну и испугалась маленько, думала,
поспеваете шибко скоро, меня можете не увидеть, да ишо чего ненароком
придавите. Машина-то у вас вон какая, агромадина: в ней когда сидишь,
разве что на дороге мелкое заприметить можно?
Дитрих почти ничего не понял из ее взволнованной речи, но решил
придерживаться избранной линии. Он тонко улыбнулся поселянке, принимая вид
человека досконально разбирающегося во всех славянских хитростях, и
погрозил ей пальцем:
- Ой, маткааа! Ты мне зупы не заговариват! Тебья трутно не заметит!
Уж сколко еду, догнат не моку! Однако бистро ты тут гуляйт в цветиках.
Что-то мне коворьит, что ты ест драпайть!
Поселянка изобразила на замурзанном лице неестественно огромную
улыбку:
- Да что ты, милай?! Что ты, Господь с тобой, куда мне тут драпать?
Сам погляди, здесь как в песне - степь да степь кругом.
Морунген сочувственно покачал головой, нахмурился, припоминая, но
затем спохватился и снова перешел на деловой тон. А острое чувство голода,
ощущаемое где-то посредине между сердцем и желудком, подсказало ему самую
актуальную тему:
- В пестне, коворишь? Ну та латно. Тепьерь коворьи, где ест твой
курка, яйко, млеко, мьясо?
Женщина демонстративно всплеснула руками, затем скрестила их на груди
с видом великомученицы:
- Да что ты, родимый! Какие такие нынче "курки, яйки, млеко"? Уж
второй месяц, как без домашней скотины живем! Партизаны все по селу
собрали и в лес увели! - Тут она зажмурилась и прошептала:
- Господи, твоя воля! Шо же это я такое несу? Какие тут партизаны?
- Опьят партизаны! - оживился майор. - Ты знайт, где естъ партизаны?!
Ты покасыфайт дороха до партизаны?!
Все время, пока Дитрих демонстрировал подчиненным свое блестящее
знание русского языка, они сидели рядом с ним притихшие и окончательно
запутавшиеся. Время от времени то Ганс, то Генрих, то Клаус пристально
осматривали окрестности, наблюдая, чтобы противник не подкрался внезапно и
не застал их врасплох. Но если бы им сейчас учинили допрос с пристрастием,
то они бы признались, что где-то втайне даже начали мечтать о противнике,
о стрельбе и взрывах - о чем-нибудь, что хотя бы немного приблизило их к
утраченной внезапно реальности. Что касается русской фрау, она была весьма
симпатичной, но что-то подсказывало танкистам, что дорогу на Белохатки эта
дама им не покажет.
- Нет! - в это время встревоженно говорила фрау. - Нет! Я не то
хотела сказать! Понимаешь, партизаны того... ту-ту... нет их уже, скот
забрали... скот - муу-уу-у, понимаешь - нет?... млеко, яйки и ту-ту... нах
хаус до дома, до хаты... теперь шурупишь? А дорога, она кому известна,
дорога-то? Откуда мне знать, я ж не партизанка!
Обилие неясных и смутных "муу-уу", "ту-ту" и "шурупишь" в быстрой
речи женщины окончательно запутало и рассердило Дитриха:
- О! Да, я корошо шурупишь! Ты естъ партизана, который забыфатъ
дороха нах хаус! Это ошень пльохо, но ничефо, мы тебье помагайт находит
этот дороха.