"Виктория Угрюмова, Олег Угрюмов. Дракон Третьего Рейха" - читать интересную книгу автора

Женщина аж вскинулась, но моментально оценила расстановку сил и снова
взяла себя в руки. Она изобразила на лице еще более натянутую и нелепую
улыбку, демонстрируя при этом великолепные белые зубы, и принялась
объяснять все заново, как говорится - на пальцах. Немного есть в мире
народов, которые умеют так жестикулировать, и все они сосредоточены в
основном гораздо южнее Берлина. Одним словом, немцы к ним не относятся, и
потому Дитрих как завороженный следил за порхающими в воздухе руками
поселянки.
- Ну вот, ты опять ничего не понял, башка тевтонская! Я же тебе
говорю, я нихц партизана! Я есть тот, кто жить на селе и разводить курка,
млеко, яйко, ферштейн зи? Ты вообще по-немецки шпрехаешь или как? Шпрехен
зи дойч, спрашиваю?! Ферштейн?
- О! Йа, йа! Ферштейн! - машинально откликнулся немного ошалевший
Дитрих и тут же поспешил уточнить, чтобы фрау еще чего доброго не
заподозрила, что он не понимает:
- Курка, млеко, яйко очен любьит кушайт доплесный немеский зольдат!
- Ну наконец-то, разобрались! Слава Богу! - с облегчением выдохнула
она.
О наболевшем, как известно, говорят с кем угодно, особенно же с тем,
кто сможет тебя понять. Дитрих в этом смысле не был исключением, и потому
он продолжил с упорством, присущим прусскому офицеру:
- Та, расабралис! Тепьерь ты ехайт с нами и дафать курка, млеко,
яйко! Феликий Германья и фьюрер тебья никокта не забыфать са этот
допрый... как это коворьить по-русски?.. - И он страдальчески сморщился,
пытаясь вспомнить нужное слово.
- Ага! Разбежалась! Да в гробу я видела твоего фюрера вместе с его
Германьей! Я, может, и покажу тебе дорогу, но только из своих соображений
и при одном условии - вы от меня отвяжетесь, понимаешь, фашистская твоя
рожа? Оставите меня в покое! У меня свои дела - у вас свои. Встретились
нечаянно, а теперь разойдемся как в море корабли. И чтобы я от вас по
степи больше в валенках не куролесила, ферштейн зи - нет?
- Латно, ферштейн, - с неподражаемым достоинством ответствовал на это
Дитрих. А что взять с женщины? Она является существом несовершенным, даже
если у нее такой точеный античный профиль. - Я делайт вид, что не слышат
тфой глюпый больтофня. Ты покасыфайт, где ест курка, млеко, яйко. И есчо,
ты ест не куролейсить по степи в фаленках, а ест залесат съюда, ко мне, на
бистрый немеский панцер.
- Знаю я твой "бистрый немеский панцер" - уже и душу, и глаза
намозолил. Руку даме дай, что уставился гляделками? Или у вас там в
Германьи такое не заведено?
Последнее слово поставило Дитриха в тупик, и он спросил с
доверчивостью ученого-натуралиста:
- Что значит ест "зафедено"? Почьему я не знайт такой руский слофо?
- Заведено - это когда... ну, понимаешь, нет? Вот твой дурацкий
панцер сейчас гыр-гыр-гыр-гыр: за-ве-ден. - Она ритмично поколотила
кулаком по танку в такт словам. - Соображаешь?! Заведен - это когда я, как
дура, значит, здесь внизу должна кричать, чтобы ты там, наверху, хорошо
меня слышал, наглая твоя фашистская морда! Соображаешь, ферштейн?! - И,
бросив короткий взгляд на меняющееся на глазах выражение лица немца,
пробормотала: