"Антон Ульрих. Джек: В поисках возбуждения " - читать интересную книгу автора

развивался физически, что с недавнего времени вопию в моду в светских
лондонских кругах. Таким образом, мы с дедулей получили индульгенцию на
многочасовое отсутствие в доме.
Старикан, когда я его спрашивал, куда бы ему хотелось отправиться на
прогулку, неизменно отвечал одно и то же:
- Конечно же в Фулворт, сыпок. От этих ханжей подальше.
И мы катили в деревню. По дороге сэр Джейкоб рассказывал мне о прошлом,
которое он вспоминал с теплотой и любовью. До того как мы подходили к входу
в таверну "Морской конек", старикан успевал рассказать мне какую-нибудь
занятную историю из жизни, совершенно непохожей на ту, какой жили мои
родители.
- Помню, служила у меня Лиза Бригз. Милашка Лиза, так я называл ее. Так
вот, однажды мы отправились с ней на берег Ла-Манша, потому что милашке
захотелось устроить пикник. Разложили на берегу скатерть, расставили
приборы, я выпил портвейна, а солнышко так и припекает. Вот я и задремал
ненароком. Открываю глаза и вижу такую картину. Моя милашка Лиза сидит чуть
поодаль на травке в компании с молодым пекарем и строит ему глазки. Я,
понятное дело, сначала хотел было прогнать его, а потом, думаю, дай погляжу,
что дальше будет. А моя милашка заметила, что я проснулся, но виду не подала
и продолжает, чертовка, кокетничать с молодым пекарем. У парня слюнки на нее
так и текут. Умела Лиза, черт побери, мужчину распалить до самого нутра. И
вот когда у них дошло уже до самого главного, только тогда я вскочил, но не
потому, сынок, что ревность во мне взыграла, совсем нет. А потому, что сам
завелся. А вот и "Морской конек"! Осторожнее, сынок, толкай эту чертову
коляску, тут ступенька. Хозяйка, налей-ка мне твоего славного винца, а юноше
конфет. Вино, сынок, - это молоко стариков.
Однажды нам повстречался по пути тот самый юный пекарь. Только он был
уже совсем не юн и скорее похож на откормленного борова, нежели на молодого
героя-любовника.
Позже я встретил также и Лизу Бригз. При весьма странных
обстоятельствах, но об этом позже. Сейчас же я хочу поведать о другом.
Неожиданное открытие, сделанное мною в одиннадцать лет, полностью
изменило мое представление о родителях. С них словно бы внезапно спала маска
чопорной надменности, которой они всегда прикрывали свои чувства. И то, что
обнажилось под маской, напугало меня настолько сильно, что до сих пор,
вспоминая об этом, я не могу не содрогнуться. Детское восприятие окружающего
всегда самое сильное.
Так вот, это произошло в день моего рождения. В усадьбу, как обычно,
были приглашены гости. Приехал и мистер Эмберли, общества которого в
последнее время Анна старалась избегать ввиду живого напоминания о том, кем
она была по происхождению. Однако же мистер Эмберли, ставший совсем уже
дряхлым стариком, с трудом передвигавшим свое толстое тело, настоял на
визите.
Праздничный обед проходил в небольшом зале, увешанном множеством
портретов предков Чарльза. Видимо, таким образом подчеркивалось, что
праздник был домашним. Меня нарядили в какой-то совершенно невообразимый
костюм пажа с пышными рукавами, короткими штанишками, едва прикрывавшими мои
коленки, и беретом с длинным фазаньим пером. На куртке был старательно вышит
отцовский герб. В таком глупом виде я должен был встречать гостей у дверей
дома, стоя рядом с мажордомом. Поверьте, для ребенка нет ничего обиднее быть