"Антон Ульрих. Джек: В поисках возбуждения " - читать интересную книгу автора

повторил вопрос:
- Вы играете в регби?
- Нет, сэр.
- Болеете за команду Итонского университета?
- Нет, сэр.
- Вот видите, - радостным тоном заключил адвокат. - Подсудимый не имеет
никакого отношения к проигрышу нашей команды. Итак, я только что сумел
отмести два из трех пунктов обвинения. Мой подзащитный не виноват в том, что
он учится в Итоне, и в том, что наша команда случайно проиграла в регби. К
сожалению, я не могу защитить его от третьего пункта, так как он неоспорим.
Закончив выступление, Малыш Саймон под аплодисменты, более касавшиеся
его театрального таланта, нежели блестящей защиты, вежливо поклонился
присяжным заседателям и уселся на свое место. Настала моя очередь.
- Я думаю, что выскажу общее мнение наших дорогих присяжных
заседателей, - я обвел взглядом членов клуба, - если сразу без
дополнительных прений объявлю решение суда.
Члены клуба согласно закивали головами, в нетерпении ожидая, чем же
закончится импровизированное судилище или, скорее, игра в суд.
- Обе стороны, и защита и обвинение, выступили блестяще. - При этих
моих словах Джимбо и Малыш Саймон с учтивыми улыбками поклонились друг
другу, выражая удивительное для судебных баталий взаимное уважение. - Однако
защита была достаточно убедительна, чтобы мы прислушались к ее доводам.
Вы бы видели, как от этих слов ожил и встрепенулся наш пленник. Еще
мгновение назад его голова безвольно висела, поддерживаемая худыми грязными
руками, и вот он уже озирается кругом, словно цыпленок, с такой же худой,
как у него, шеей и с такими же птичьими правами в нашем клубе. Щеки жертвы
порозовели, хотя до этого он поражал окружающих почти мертвенной бледностью.
Глаза заблестели, наполнившись слезами благодарности.
Все сказанное мною было сказано с умыслом. Мне хотелось подольше
помучить жертву, бросая ее из крайности в крайность и доводя тем самым до
исступления. Мучения, отражавшиеся на лице пленника, возбуждали меня, пусть
и не с такой силой, как это было от зрелища задыхавшегося врага или же от
ласк кузины Долли, но все-таки действовали весьма приятно, напоминая мне
возбуждение, испытываемое на уроках алгебры.
- Я, полноправный судья, признаю доводы защиты убедительными, -
продолжал я. - Смертная казнь в отношении подозреваемого отменяется!
Тут сэр Джордж Мюррей-младший театральным жестом вскинул руку и
застонал, всем своим видом изображая оскорбленное правосудие. Пленник
вскочил со скамьи и с радостным возгласом кинулся было в мою сторону, дабы
обнять с благодарностью своего освободителя, однако двое членов клуба,
игравших в команде по регби и бывших весьма крепкими юношами, ухватили его
за плечи и насильно усадили обратно.
- Я еще не закончил, - строгим тоном сказал я.
- Конечно, конечно, - закивал головой итонец, изобразив на лице
понимание.
- Однако последний из указанных обвинителем пунктов слишком тяжел,
чтобы оставить его без внимания.
Вы бы видели, как вздрогнул пленник. Казалось, что он аж подскочил на
пару футов. Его радостное выражение лица сменилось сначала недоумением, а
затем испугом.