"Антон Ульрих. Джек: В поисках возбуждения " - читать интересную книгу автора

продававшие козий сыр, фрукты, вино и свежий, только что испеченный
пшеничный хлеб.
Это был прекрасный вечер. Где-то недалеко играли оркестры, нанятые
богатыми туристами, всюду звучали смех и оживленные разговоры, которые
нисколько не нарушали уединенности нашей прогулки. Я возлежал подле
Коломбины на подушках, раскиданных по полу гондолы, накрытому ворсистым
ковром, любовался закатом, который, к моему величайшему сожалению, слишком
быстро исчез с горизонта, и поедал нехитрое угощение, купленное у одной из
матрон, запивая его легким домашним вином. На небе зажглись первые звезды,
составившие компанию уже давно гулявшему по небу месяцу, и я, ощутив
внезапный порыв чувств, потянулся к моей прелестной незнакомке. Она
потянулась ко мне в ответ, и только наши уста сомкнулись в сладостном
поцелуе, как гондольер, оглядевшись вокруг и убедившись, что никто за нами
не наблюдает, подло ударил меня сзади по голове припасенной заранее
дубинкой. Я тут же потерял сознание.

* * *

Я конечно же, как и многие просвещенные люди моего времени, читал роман
французского писателя Александра Дюма "Граф Монте-Кристо". И естественно,
что я не мог не помнить знаменитое похищение юного виконта Альберта де
Морсера римскими разбойниками. Хотя литературные достоинства французского
романиста оставляли желать лучшего, я все же не мог отказать себе в
удовольствии думать, что где-то в цивилизованной Европе сохранились шайки
головорезов, промышлявших разбоем и грабежом в темных лесах и около
заброшенных старинных руин. Мне казалось, что это должно быть где-нибудь в
далекой и загадочной Трансильвании. Но мне и в голову не могло прийти, что
их жертвой станет моя скромная персона.
Я медленно приходил в себя. Какая все-таки низость нападать на
человека, да еще сзади, в тот самый момент, когда он, в ожидании нежных
ласк, целует обворожительную женщину. Оглядевшись по сторонам, я обнаружил,
что нахожусь в небольшой комнате с плотно закрытым ставнями единственным
окном, за которым, что естественно для Венеции, слышался мерный плеск воды.
Я попытался встать, но обнаружил, что мои руки крепко Связаны за спиной. Еще
раз оглядев комнату в поисках чего-нибудь, способного помочь мне
освободиться от пут, я обнаружил - какая удача! - сваленные в углу рядом со
столом те немногие вещи, что были со мной: шутовскую треуголку Арлекина, в
костюме которого я до сих пор пребывал, и неизменную трость с круглым
массивным набалдашником из слоновой кости, весьма увесистым и явно
приспособленным для того, чтобы проламывать им головы противников. Таковые
трости рекомендуют в Англии путешественникам-джентльменам, отправляющимся в
далекие страны. Трость была сделана мастером Питером Блакстоуном и имела
внутри секрет, из-за которого, собственно говоря, она мне и приглянулась.
Подползши к вещам, я повернулся к трости спиной, схватил ее в руки и стал
быстро отвинчивать массивный набалдашник. На лбу мгновенно выступили капли
пота, так как в комнате было очень влажно. После некоторых усилий
набалдашник отвинтился и, соскользнув с рук вниз, наполовину освободил из
трости скрытое узкое лезвие, чрезвычайно острое и упругое, выкованное,
закаленное и заточенное лучшими мастерами холодного оружия. Я тут же поднес
узлы на моих руках к лезвию и, крепко упершись, принялся старательно