"Мамзель д'Артаньян. Успение святой Иоланды [D + O]" - читать интересную книгу автора

усердно, в холодной воде - только в холодной, иначе свежую кровь не
отполоскать... а потом выскочила с мокрыми руками на улицу, - вот тебе и
цыпки! Что она могла стирать? Платье и рубашку девочки? Вряд ли, их проще
выкинуть, - никто не заметит, таких у Ефразии полна кладовка... А может
быть, она мыла пол? ...



День второй


...Утром была панихида. епонятная панихида - не то за упокой, не то -
во славу. И отец Клеман чаще обычного путался и забывал слова. И аббат
Гаспар как-то не так поднимал очи горе, и как-то слишком внимательно
оглядывал собравшихся, и матушка Гонория как-то настороженно переводила
взгляд с возлюбленного на Марго. И никому из тех, кто усердно утирал
слезы, крестился и восхвалял милосердие Божие, непонятно было, что обо
всем этом думать, что говорить и какую физиономию строить.
еудивительно, что после службы все поспешили разбежаться по своим
делам. Антуан знал свое дело: к тому времени, когда отзвучала последняя
нота Agnus Dei , тяжелая дорожная карета, запряженная четверней вороных,
уже разворачивалась на церковном дворе. Кучер лихо осадил лошадей чуть ли
не перед носом у аббатисы, которая вышла из церкви, опираясь на руку
аббата д'Арнуле. Тот галантно распахнул перед своей возлюбленной дверцу,
прежде, чем Антуан успел спрыгнуть с козел. "е беспокойтесь, господин
аббат, я довезу вас до самого дома", - произнесла Гонория, громко, не
столько для д'Арнуле, сколько для возможных свидетелей. Потом добавила
полушепотом, так что ее слышал только аббат... да стоявшая за ее спиной
Марго: "а обратном пути я намерена завернуть в Рей. Очень надеюсь, что
застану вас дома, господин аббат", - последние слова прозвучали, как
приказ.
Аббат это уловил. Уловила и Марго. "адеюсь застать вас дома"
означало "Без меня сиди тихо и не высовывайся". Аббат поцеловал
тетушкину руку в знак согласия, но его брошенный в сторону взгляд ясно
говорил, что распоряжение аббатисы ему не по вкусу. Все ясно.
Дитя намерено выпустить наконец мамочкину юбку. Причем, именно тогда,
когда здравый смысл велит двумя руками вцепиться в нее!
Пользуясь тем, что аббатиса стояла к ней спиной, Марго перемигнулась с
Антуаном. Тот, наклонившись к ней с козел, одними губами прошептал: "Как
стукну два раза по крыше - готовься".
... Ехали молча. Аббатиса откинулась на спинку скамьи, подложив под
спину подушку, и прикрыла глаза, будто смертельно устала, а сама сквозь
длинные белесые ресницы пристально следила за аббатом, который сидел,
отвернувшись к окну. Марго, сидя на самом краю скамьи и делая вид, будто
она невыразимо счастлива, что в които веки получила возможность выбраться
за стены обители, с глупой улыбкой высунула голову в окошко дверцы, ойкая
и хихикая, как десятилетняя девочка, всякий раз, когда карету
подбрасывало. А подбрасывало то и дело: мало того, что дорога никуда не
годилась, так еще и Антуан, преисполнившись неразумного усердия, изо всех
сил нахлестывал лошадей.