"Мамзель д'Артаньян. Успение святой Иоланды [D + O]" - читать интересную книгу автора

К тому же, этот идиот почему-то свернул налево, когда по всей логике
вещей следовало ехать прямо, а на вопрос Гонории, чем это вызвано,
принялся объяснять, что с панихидой задержались, что подвезти домой
господина аббата значит дать изрядного крюка, и что матушке
настоятельнице, если она действительно рассчитывает обедать в Верноне,
лучше поторопиться, и что в таком разе лучше ехать через старый мост,
короткой дорогой. Все это Антуан излагал, по своему обыкновению, длинно и
невразумительно, как человек, привыкший иметь дело более с лошадьми, чем с
людьми. Половину его длинной речи унес ветер, и та же участь, по всей
видимости, постигла все гневные окрики аббатисы, поскольку Антуан и не
подумал ни повернуть назад, ни хотя бы придержать коней. Впереди
показались речушка Андель и старый мост - узкий, ветхий, с торчащими, как
гнилые зубы в старческой челюсти, останками перил, который на ногах, то
бишь, на трухлявых сваях, удерживали лишь честное слово да сила привычки.
Антуан дважды стукнул кнутовищем по крыше кареты и испустил до того лихое
и зверское "И-йих!", что карета буквально взлетела на мост, а аббатиса
зажала уши и скорчила страдальческую гримасу. Из всех троих, сидевших в
экипаже, только Марго, казалось, забавляло все происходящее, - но что с
нее, с Марго, было взять?
а середине моста сваи то ли подломились, то ли ушли в дно, и правая
сторона пролета опустилась до самой воды. Мчавшаяся во весь дух карета
накренилась вправо, едва не встав на два колеса.
Аббатиса, взвизгнув, уцепилась за аббата, тот - за шторку. Правая
дверца распахнулась - очевидно, от дорожной тряски разболталась защелка.
Марго, беззаботно любовавшаяся на пейзаж за окном, с отчаянным воплем
вывалилась из экипажа и, перекувыркнувшись, шлепнулась в воду. Карета на
той же бешеной скорости вылетела на другой берег; там Антуан наконец-то
осадил лошадей. Аббатиса немедленно вылезла из кареты и набросилась на
кучера с проклятиями. о тот лишь пожимал плечами и повторял, что он ведь
только старался побыстрее доставить их преподобия в Рей.
- О, Господи Иисусе, Боже всемилостивый! - простонала Гонория, воздевая
руки к сияющему августовскому небу. - Антуан, ну есть ли на свете второй
такой болван, как ты?
- ету, ваше преподобие, - с простодушной готовностью согласился
бедолага-кучер. - Я один-разъединственный.
- Оно и видно. Ладно, поехали. Марго!... О, Дева Пречистая! А где же
Маргарита?
- Да тут я, матушка! - раздался жалобный вопль, будто из-под воды.
- Антуан! Иди, дай руку - а то не вылезти!
Попыхтев, Антуан извлек из воды свою подругу - жалобно охавшую,
растрепанную, облепленную тиной и мокрую, как мельничное колесо.
Разумеется, и речи не могло идти о том, чтобы посадить ее в таком
непотребном виде в карету вместе с их преподобиями. Возвращаться обратно в
обитель значило тратить время, а время аббатисе было дорого. Посему решено
было, что Гонория в Рее захватит с собой Мадлон, аббатову экономку, а
незадачливая Маргарита отправится пешком домой, благо до обители было не
так уж далеко. Изругав Антуана на чем свет стоит и мимолетным взглядом
выразив ему благодарность, Марго с самым унылым видом поплелась по дороге.
Когда стук колес и цокот копыт затихли вдали и можно было уже не
опасаться, что кто-то ее увидит, она, высмотрев подходящее изогнутое