"Мамзель д'Артаньян. Успение святой Иоланды [D + O]" - читать интересную книгу автора

если проедет кто?
- Поглядите-ка на эту мамзель Для-Всех, которая корчит из себя
недотрогу!
- Обижаете, святой отец... - бывшая девка покачала головой. - Всем
известно, что я раскаялась, обратилась к Господу, и порвала с прошлым!

"Агнец Божий"(лат) - последняя часть заупокойной службы.
- Знаю я, как вы рвете! - огрызнулся Гаспар, но руки распускать больше
не стал. Он бы не задумываясь добился своего силой, если бы застал на
поляне какое-нибудь эфирное создание, способное только визжать и взывать к
Богоматери. о с Марго, решительной, рослой, сильной женщиной - аббат даже
на каблуках был ниже ее на полголовы - поневоле приходилось считаться.
Сознание своего бессилия приводило его в бешенство, а бешенство
подхлестывало желание. о Марго была права: место для плотских утех он
выбрал не самое подходящее. - Слушай... - он попытался взять ее за руку,
но она вырвалась. - Hу, не бойся! Прости, я потерял голову, когда увидел
тебя... ("Давай, давай, работай языком, красавчик!")
Можно, я приду за тобой сегодня вечером? Когда все будут спать?
- Гаспар, притянув ее к себе, перешел на шепот. - Я знаю такое место,
где нам ни днем, ни ночью никто не помешает! Даже моя тетка! ("Та-ак. А
вот это уже интересно. Это где же он отыскал такое место, куда сама
аббатиса носа не суёт? Уж не там ли... Это надо выяснить. И ради этого
можно...")
- Да я, пожалуй, не прочь тряхнуть стариной... для такого красавца, как
ваше преподобие... - промурлыкала Марго, - только в порядочном заведении
платить принято вперед!
Аббат неохотно выудил из кармана пару серебряных монет и протянул
Марго: "Хватит?"
- Хватит. а два поцелуя в нос.
- Маргарита, ну имей совесть... у что тебе стоит? - теперь он уже не
требовал, а просил, канючил, как ребенок перед лавкой кондитера.
Потом, тяжело вздохнув, вытащил из кармана мешочек, похожий на тот, что
дала Марго аббатиса, но поменьше, и отсчитал Марго десять ливров. Та
пересчитала их, удовлетворенно хмыкнула, звонко чмокнула аббата в
каштановые шелковистые усики и пообещала сегодня же вечером пойти с
Гаспаром в то место, куда сама Гонория не смеет сунуть любопытный нос.
Окрыленный аббат прыгнул в седло, не трогая стремян, охнул, дал вороному
шпоры и скрылся за деревьями. "Интересно, - подумала Марго, - он через
главные ворота поедет... или через калитку?"
... Кое-как дотащившись до ворот монастыря, Марго поняла, что вряд ли
сможет вечером отработать свои десять ливров, если ей не намажут синяки
бальзамом и не дадут хоть немножко полежать. А посему, оказавшись в
обители, она первым делом направилась в лазарет, где красочно, со всеми
возможными подробностями, расписала почтеннейшей Сильвии несчастный случай
на мосту, не забыв свалить всю вину на не в меру усердного дурня Антуана.
Сильвия отослала ее в купальню, недовольным тоном прибавив, что об этом
Марго могла бы догадаться и сама. Когда вымытая и переодетая Марго вновь,
прихрамывая, переступила порог лазарета, из-за двери кельи, где обитала
старая лекарка, слышались голоса.
Марго прислушалась. Воспользовавшись свободной минутой, и, главное,