"Три монаха (Из японской прозы XV-XVI веков)" - читать интересную книгу автора

или девятнадцать. Во всяком случае, не больше двадцати".
"Так я и подумала", - воскликнула жена и, ничего не объясняя, выбежала из
дома.
Прошло немало времени, прежде чем она воротилась.
"Ишь до чего ты великодушен, - бросила она мне, - прямо как князь
какой-то. Коли решился на черное дело, так надо было извлечь из него всю
пользу. Я сейчас бегала на дорогу, чтобы отрезать волосы у той красотки.
Мои-то никуда не годятся, а из этих я сделаю себе парик. Да, такие волосы
я не променяла бы даже на шелковое косодэ".
С этими словами жена плеснула в миску горячей воды, вымыла в ней
отрезанные волосы и повесила их сушить.
"Теперь у меня есть все, о чем только может мечтать женщина!" -
приговаривала она и при этом едва не приплясывала от радости.
Я глядел на жену, и душу мою переполнял стыд. Коль скоро мне довелось
родиться на свет человеком, значит, я заслужил это в прежней жизни
деяниями, угодными Будде. Сподобившись такого редкого счастья, я мог бы
если уж не стать праведником, идущим стезею Будды, то по меньшей мере жить
в согласии с человеческими законами. Но нет - я стал злодеем. Днем и ночью
я помышлял только об одном - как убивать и грабить людей. Рано или поздно
меня настигнет возмездие, и я буду ввергнут в ад. Так неужто я стану
множить свои грехи, влача жалкое существование и забывая о том, что все
вокруг тщета и тлен? При одной этой мысли я испытывал к себе невыразимое
отвращение.
А чего стоило мне увидеть бессердечие жены! Как только мог я связать
судьбу с этой женщиной и так долго делить с ней ложе?! Теперь, когда мне
открылась вся ее низость, я горько сокрушался о том, что ради нее лишил
жизни прекрасную молодую женщину. Жалость и раскаяние терзали мне душу. Но
я понял, что греха этого не искупить никакими слезами. И тогда я решил
обрить голову, чтобы посвятить остаток дней молитвам за упокой души
загубленной мной женщины и поискам спасения.
Той же ночью я отправился в Итидзё-Китакодзи к Преподобному Гэнъэ и
сделался его учеником. Получив монашеское имя Гэнтику, я поселился на этой
горе...
- Я понимаю, как глубоко вы должны меня ненавидеть, - продолжал Гэнтику,
повернувшись к Касуе. - Убейте же меня. Я не стану просить пощады, даже
если вы решите разрубить меня на кусочки. Правда, пролив мою кровь, вы
воздвигнете преграду на пути госпожи Оноэ к обретению вечного блаженства.
Клянусь Тремя Сокровищами19, я говорю это не потому, что мне жаль
расставаться с жизнью. Я рассказал вам все, и теперь вы вольны поступить
со мною, как вам будет угодно. - И утер слезы рукавом своей рясы.
Тогда Касуя молвил:
- Даже если бы на стезю веры вас привела другая причина, разве мог бы я
ненавидеть своего собрата? Но раз уж события, решившие вашу судьбу,
связаны с госпожой Оноэ, я и подавно не могу питать к вам вражды. Не иначе
как госпожа Оноэ -воплощение бодхисаттвы, явившегося в этот мир в облике
женщины, дабы спасти наши заблудшие души. Теперь, когда я знаю о ее
великом милосердии, мне тем более трудно позабыть прошлое. Ведь не будь
того, что было, разве отреклись бы мы от суетного мира и стали монахами?
Мы с вами удостоились ни с чем не сравнимой благодати, и пусть это
послужит нам утешением в скорби. Как я рад, что отныне обрел в вас брата!