"Три монаха (Из японской прозы XV-XVI веков)" - читать интересную книгу автора

вы своим малодушием запятнаете честь семьи. Да и о какой обиде на государя
может идти речь? Разве он не облагодетельствовал вас, пожаловав вам титул
предводителя войск? Древние говорили: "Даже если государь перестает быть
государем, вассал должен оставаться вассалом". Прошу вас, измените свое
намерение".
Так увещевал я Масанори, но он меня не послушал. Вскоре стало мне
известно, что он отправился в столицу Киото и в храме Тодзи встретился с
наместником сегуна. Звезда государя закатилась, я же был не в силах ему
помочь. А перейти вслед за Масанори на сторону сегуна мне не позволила
совесть. И тогда, поняв, что пробил мой час, я решил удалиться от мира.

II

Я покинул свой дом в Синодзаки, что в земле Кавати, оставив жену и двух
малолетних детей - дочку и сына. Что и говорить, грустно мне было
разлучаться с женой, ведь долгие годы жили мы с нею в любви и согласии. Но
я решил оборвать все узы, связывавшие меня с миром, и отправился
странствовать.
Вначале я побывал в восточных землях, три года провел послушником в одном
из храмов Мацусима, затем обошел северные земли. Подобно множеству
отшельников, я решил посетить все края страны нашей, встречаясь с
прославленными буддийскими монахами, укрепляясь на пути веры, услаждая
душу созерцанием достопримечательных мест и памятников старины. Когда бы
ни пробил мой смертный час, я хотел встретить его в пути.
Так скитался я из края в край, пока дорога не привела меня в западные
земли. И вот волею судьбы оказался я в Кавати, и захотелось мне наведаться
в родные места. Подхожу я к старой усадьбе, гляжу - стена ограды цела, но
черепица с кромки крыши осыпалась, столбы ворот стоят, но створ нет. Сад
зарос густой травой. От прежних строений не осталось и следа, только
лепятся друг к другу убогие лачуги, в которых не укрыться ни от дождя, ни
от ветра. Смотрю я на все это, и слезы невольно застилают глаза.
Вдруг неподалеку заметил я жалкого вида старца, который мотыжил поле.
"Должно быть, он знает, что тут произошло", - подумал я и подошел к нему.
"Скажите, почтенный, - окликнул я старца, - как зовутся эти места?"
Старик снял с головы соломенную шляпу.
"Места эти зовутся Синодзаки".
"А чья это усадьба?"
"Господ из рода Синодзаки".
"Стало быть, ему известно о моей семье", - подумал я и опустился на межу.
Старик оперся о мотыгу и, как ни в чем не бывало, повел свой рассказ.
"Некогда земли эти принадлежали доблестному самураю по имени Синодзаки
Камонноскэ. Это был
человек, с которым мало кто может сравниться. Сам господин Кусуноки
благоволил к нему и доверял больше, чем кому-либо из своих родичей. У
господина Камонноскэ был сын, господин Рокуродзаэмон. Повздорив с
господином Кусуноки-младшим из-за того, что тот сдался сегуну, он удалился
от мира и пустился странствовать неведомо куда. Люди сказывали, будто он
отправился в северные земли, а потом прошла молва, что он и вовсе отошел в
мир иной, а как оно на самом деле - никто не знает".
С этими словами старик заплакал. Глядя на него, я тоже с трудом сдерживал