"Сигрид Унсет. Фру Марта Оули" - читать интересную книгу автора

снова возобновить преподавание в школе.
"И зачем только тебе это нужно, Марта? Разве есть какая-то в этом
нужда, ведь и Отто теперь уже почти здоров".
Признаться, многим кажется мое намерение нелепым. И Отто относится к
нему с неодобрением.
Большинство видели в этом мое всегдашнее желание выделиться. Им всегда
так кажется.
Конечно же, эти люди замечали, что в их кругу я чувствую себя чужой.
Тем не менее они во всем старались проявить доброжелательность. Естественно,
прежде всего ради Отто, но еще и потому, что они сами по себе славные люди.
В воскресенье я была приглашена на дачу к Йенсенам. Сидя у них, я
размышляла о том, как, в сущности, мне приятно бывать у них, несмотря на всю
мещанскую обстановку: всякие там вазочки, пальмы, колонны; ведь не это
главное в доме, главное - атмосфера, они сами.
Если бы я и в самом деле была такой одаренной натурой, какой воображала
себя, я давно бы уже поняла, что в жизни только люди имеют значение и судьба
каждого из нас - результат сцепления, взаимодействия окружающих нас людей. И
тогда, попав в круг друзей Отто, этих здоровых, хороших, трудолюбивых людей,
я бы сразу постаралась поладить с ними, отнюдь не поступаясь своей
индивидуальностью, а это ведь так просто, надо лишь обратить к людям те свои
качества, которые необходимы для обыденной жизни, и постараться развить их в
себе.
Но я все время только и жила в воображаемом мире, как будто обдумывала
реальность, а на самом деле не соприкасалась с ней. Я никогда, собственно,
не пыталась проникнуть во внутренний мир этих людей, судила поверхностно, по
их образу жизни, вкусам, взглядам - всему тому, что было как бы навязано им
извне. Взять, к примеру, Миа. Ее приводит в восторг все, что выставлено в
витринах модных магазинов. Мне это всегда претило, и я считала, что у нас с
ней нет ничего общего, а ведь общее-то у нас есть: ведь мы обе замужем и
растим детей.
Мне стало так стыдно перед ней сегодня. Ведь я уже два месяца
собиралась зайти к ней, да так и не зашла. А она нашла время навестить меня
да еще принести земляники и малины для варенья, а кроме того розы для Отто.
Бедная Миа! Ведь у нее тоже не такая уж сладкая жизнь: вечная возня с
кучей орущих малышей. Уж я бы на ее месте вряд ли стала бегать по
прихворнувшим знакомым, одаривая их розами и земляникой. А вот Миа способна
на такое. Когда мы возвращались с ней вместе от Отто из его санатория, она
сказала мне смущенно: "Что ж, кому-то выпадает и трудная доля на этом
свете".
О жизнь, жизнь моя, жизнь моя! Жизнь!
О эти бесплодно прошедшие годы, они обступили меня и укоризненно
взирали со всех сторон. Я чувствую себя столь одинокой среди всех других
людей, потому что не пыталась понять их, обращала внимание только на
случайные внешние проявления их сущности.
Что ж, пусть мне дано знать то, что недоступно им только потому, что
университетские профессора и авторы прочитанных мною книг заполнили мои
мозги вещами, которые им чужды. Какое все это имеет отношение к живой
человеческой жизни! Пусть у кого-то черные волосы, а у кого-то русые, кто-то
строен, а кто-то сутул, но телесная жизнь одинакова: у всех в жилах струится
кровь и все нуждаются в еде и питье. И души наши также томятся голодом и