"Сигрид Унсет. Фру Марта Оули" - читать интересную книгу автора

каждому по кроне".
Я с удовольствием запрятала бы эти перчатки как можно дальше, вообще
избавилась бы от них, как от своей нечистой совести, но ради мальчиков я
буду вынуждена носить их.

3 января 1903 г.
Отто не хочет возвращаться домой. В тот день, когда у него было сильное
горловое кровотечение, он решил, что ему уже не суждено вернуться домой.
А виной тому моя злосчастная идея возобновить преподавание в школе.
Отто усмотрел в этом разумную предусмотрительность с моей стороны и пришел к
мысли, что ни я, ни доктор не верим, что к лету он поправится. Он потерял
всякую надежду, а я была просто в отчаянии. Ведь истинных мотивов своего
решения я ему объяснить не могу, а все другие выглядят неубедительными. Но
как же бросить работу в школе? Место получить так нелегко, да и не в моем
стиле так быстро менять решения, к тому же и впрямь мне нужно быть готовой
самой обеспечивать детей.
Когда произойдет самое худшее, мне еще предстоит объяснение с Хенриком.
Пока мы старательно избегали этого. Хотя как-то однажды, еще до последнего
ухудшения состояния мужа, он сказал: "Когда Отто выздоровеет, я уеду в
Лондон, придется мне приискать себе место там".
Боже мой, если бы только можно было сейчас не думать о таких вещах, как
хлеб насущный, средства к существованию, преподавание в школе, а только
целиком отдаться своему горю и ловить каждое мгновение, чтобы побыть рядом с
Отто, прежде чем он уйдет от нас навсегда.
Я сама нахожусь словно в постоянной лихорадке, корю себя за каждый час,
проведенный не с ним. А когда мы вместе, я так страдаю, что не могу открыть
ему душу. Обыкновенно я просто сижу рядом с ним со своим шитьем и
рассказываю ему о детях, о друзьях и знакомых, обо всяких городских новостях
или читаю ему вслух его любимых писателей - Юнаса Ли, Хьелланна и Киплинга,
смертельно боясь ненароком упомянуть о том, на чем сосредоточены наши мысли.
И я знаю, что уже ничто, ничто не способно помочь нам, как ни старайся
сберечь хотя бы искорку угасающей жизни.

8 января 1903 г.
Мы так любим друг друга и знаем, что должны расстаться. И нет ни
малейшей надежды, никакого просвета в отчаянии. Мы ничего не говорим друг
другу, не рыдаем и не стенаем, не жалуемся на жестокую судьбу. Сегодня,
например, мы обсуждали крестины в семье Бьерке.

3 февраля 1903 г.
Я неустанно размышляю о том, как бы залучить Отто домой. Я уверена, что
вполне могла бы найти для себя замену на это время. Но он не соглашается,
говорит, что опасается за детей. Он всегда с такой озабоченностью
расспрашивает об Ингрид, у которой часто болит животик. А позавчера он
довольно строго обратился ко мне - как я поняла, он долго терзался,
размышляя об этом: "А ты уверена, что это не туберкулез? Я так боюсь этого.
Будь любезна, устрой, пожалуйста, чтобы доктор как следует осмотрел ее".
Вернувшись домой, я тут же стала советоваться с нашим домашним врачом,
а вчера побывала с Ингрид у специалиста. Они оба в один голос утверждают,
что ничего подобного у нее нет, но мне все равно страшно.