"Хью Уолпол. Над темной площадью" - читать интересную книгу автора

надеяться?.. Печальные, непоправимо утраченные мной картины прежней жизни,
полные грустной иронии... Теперь они врывались в мое сознание вместе с
золотыми вспышками рекламных огней, переполняя пространство комнаты.
Дверь отворилась, и в парикмахерскую вошел моряк. Это был здоровенный
детина с лицом кирпичного цвета, в полной морской форме, - зрелище весьма
редкое для Уэст-Энда. При нем был походный вещевой мешок. Сразу было
заметно, что он сильно навеселе и ему хорошо. Его слегка пошатывало. Моряк
приветствовал нас весьма любезной ухмылкой. Громко топая, он подошел к
свободному стулу рядом со мной и тяжело на него опустился.
Цирюльник наблюдал за его действиями с возрастающим неудовольствием.
Моряк с живым интересом оглядывался по сторонам, сиял, как медный чайник,
громко насвистывал, щелкал пальцами и хлопал себя по бокам.
Наконец, глядя на нас троих, сидевших в ожидании своей очереди, он
сипло произнес:
- Парнишки, может, вы не будете против. Понятно, вы впереди меня... Не
хочу лезть без очереди, но мне бы только побриться, и я рвану в Ньюкасл.
Домой, первый раз за три года. Деток не видел целых три года, не вру,
джентльмены. Надо поспеть на поезд шесть тридцать... Он меня живо обреет, а
нет - так я мигом шею ему сверну...
Цирюльник обернулся и смерил моряка уничтожающим взглядом, но не
проронил ни слова. Мы все трое вяло промямлили, мол, согласны пропустить
моряка без очереди. От этого он еще больше распетушился. Стал расхаживать
туда-сюда по комнате, громко топая и насвистывая, хватал руками и с
любопытством рассматривал разные предметы, сунул нос в альманах, на обложке
которого была изображена розовощекая девушка с букетом роз, засмотрелся на
рекламу восстановителя волос и мыла для бритья. Уставившись на розовощекую
девицу, он пошатнулся и сказал:
- Ты моя куколка!
Молодой человек, с головой которого цирюльник закончил возиться,
поднялся с кресла и направился к вешалке за пальто и шляпой. Моряк
немедленно плюхнулся на его место и с мрачным видом стал разглядывать себя в
зеркале, ощупывая прыщи на щеках. Вдруг, что-то вспомнив, он с усилием
поднялся, пересек комнатку и очень осторожно и бережно поднял с пола свой
вещевой мешок и водрузил его на стул, где прежде сидел. После чего вернулся
в кресло.
Цирюльник приблизился к нему с нескрываемым отвращением. Я подумал, он
откажется его брить, но цирюльник промолчал и начал остервенело править
бритву о ремень. После этого он намылил моряку одну щеку, вдруг остановился
и, держа бритву в руке, подошел к стулу и другой рукой снял с него мешок и
бросил на пол. Моряк ничего не сказал, но, когда цирюльник намылил ему все
лицо, он взмахнул рукой - мол, погоди, - встал, опять пересек комнатушку,
поднял с пола свой мешок и положил его обратно на стул. Воцарилась тишина.
Мы, трое наблюдателей, продолжали сидеть на своих местах и напряженно, с
большим нетерпением ожидали, чем закончится эта драма.
Цирюльник самым тщательным образом выбрил моряку половину лица, затем,
тихонько попятившись, снял мешок со стула и скинул его на пол. Моряк
сосредоточенно и хмуро следил в зеркало за его действиями. Когда бритва
прошлась по всей его физиономии, он снова вежливым жестом попросил
цирюльника подождать, поднял мешок с пола и вернул его на сиденье стула.
Цирюльник, намылив ему лицо, опять подошел к стулу и с яростью швырнул мешок