"Хью Уолпол. Над темной площадью" - читать интересную книгу автора Осмунд, покачиваясь на своих длинных ногах, о чем-то думал и хмурился.
Затем, повернувшись ко мне, сказал: - Послушайте, Дик. У нас не так много времени, и нежданное появление Хелен осложняет ситуацию. Вы нам не поможете? - Каким образом? - Вот каким. Когда Хелен вошла, я как раз говорил о Пенджли. Наша краткая беседа с ним будет не совсем полноценной, если в ней не примет участие Хенч. Для Хенча это важнее, чем для всех остальных, потому что он пострадал серьезнее, чем мы. Видите ли, я должен был встретиться с ним в чайной у театра "Омнибус" в шесть тридцать. Но теперь здесь Хелен, и, исходя из обстоятельств, мне лучше бы остаться с ней. Буллер занят. Вы не посодействуете нам кое в чем - не сходите ли в "Зеленую тарелку", чтобы найти там Хенча и привести его сюда? - В "Зеленую Тарелку"? - переспросил я. - Да, да, - нетерпеливо сказал Осмунд; он заметно нервничал, ожидая, что каждую минуту может войти Хелен. - Это тут, почти на площади, за углом, Лоуэр-Риджент-стрит, следующий дом за театром "Омнибус". Там еще такой дед в забавном костюме у дверей, с рекламным щитом на длинной палке. Чайная находится на втором этаже. Вы ее сразу найдете. - Что я должен сказать Хенчу? - спросил я. - Просто то, что я не смог прийти, хотя сам собирался привести его сюда. Помнится, я спросил, сообщили ли Хенчу что-нибудь о Пенджли. Да, сказал Осмунд, он знает, что это дело связано с Пенджли. Хенч уже много лет мечтает встретиться с ним и сказать ему, что он о нем думает. И вместе с тем он его теперь он стал еще чуднее, намного чуднее - с тех пор как умерла его жена. Я сказал, что не знал о смерти его жены. Да, подтвердил Осмунд, она умерла; прекрасная была женщина. Они были так преданы друг другу. Она все время навещала его, пока он сидел в тюрьме, а когда освободился, через неделю умерла. Ему ужасно не повезло, прибавил он. Да, ужасно не повезло, согласился я. И больше ни слова. Осмунд не захотел сообщать подробности этой драмы. Главным для него было получить ответ - пойду я или откажусь. И тогда я снова задал мой самый важный, роковой вопрос. Помню, я заговорил шепотом, словно повсюду вокруг нас были уши. - Слушайте, - сказал я, - а что вы собираетесь сделать с Пенджли? - Сделать? - переспросил Осмунд. - Ничего. Припугнем его немножко, вот и все. - А затем тихим, монотонным голосом проговорил себе под нос, будто размышлял вслух: - Я хочу знать, вернее, мы все хотим знать, почему он так поступил. Мне показалось, что его словам вторили все предметы, находившиеся в комнате, - роскошный секретер, старинные серебряные канделябры, золоченые кресла: "Да, да, мы все хотим знать, зачем он так поступил, так поступил!" Мне даже почудилось - а в тот момент это не было такой уж фантазией, - что и вся площадь, как-то приподнявшись над собой и заглядывая в наши окна, повторяла те же роковые слова: "Мы все хотим знать, почему он так поступил... поступил... поступил..." Да разве я сам не хотел знать то же самое, а также много чего другого. И я ответил, что пойду и встречу Хенча. |
|
|