"Хью Уолпол. Над темной площадью" - читать интересную книгу автора

Осмунд, покачиваясь на своих длинных ногах, о чем-то думал и хмурился.
Затем, повернувшись ко мне, сказал:
- Послушайте, Дик. У нас не так много времени, и нежданное появление
Хелен осложняет ситуацию. Вы нам не поможете?
- Каким образом?
- Вот каким. Когда Хелен вошла, я как раз говорил о Пенджли. Наша
краткая беседа с ним будет не совсем полноценной, если в ней не примет
участие Хенч. Для Хенча это важнее, чем для всех остальных, потому что он
пострадал серьезнее, чем мы. Видите ли, я должен был встретиться с ним в
чайной у театра "Омнибус" в шесть тридцать. Но теперь здесь Хелен, и, исходя
из обстоятельств, мне лучше бы остаться с ней. Буллер занят. Вы не
посодействуете нам кое в чем - не сходите ли в "Зеленую тарелку", чтобы
найти там Хенча и привести его сюда?
- В "Зеленую Тарелку"? - переспросил я.
- Да, да, - нетерпеливо сказал Осмунд; он заметно нервничал, ожидая,
что каждую минуту может войти Хелен. - Это тут, почти на площади, за углом,
Лоуэр-Риджент-стрит, следующий дом за театром "Омнибус". Там еще такой дед в
забавном костюме у дверей, с рекламным щитом на длинной палке. Чайная
находится на втором этаже. Вы ее сразу найдете.
- Что я должен сказать Хенчу? - спросил я.
- Просто то, что я не смог прийти, хотя сам собирался привести его
сюда.
Помнится, я спросил, сообщили ли Хенчу что-нибудь о Пенджли. Да, сказал
Осмунд, он знает, что это дело связано с Пенджли. Хенч уже много лет мечтает
встретиться с ним и сказать ему, что он о нем думает. И вместе с тем он его
боится. Чудной парень этот Хенч. Да, еще бы, неужели я его не помню. Ну а
теперь он стал еще чуднее, намного чуднее - с тех пор как умерла его жена.
Я сказал, что не знал о смерти его жены. Да, подтвердил Осмунд, она
умерла; прекрасная была женщина. Они были так преданы друг другу. Она все
время навещала его, пока он сидел в тюрьме, а когда освободился, через
неделю умерла. Ему ужасно не повезло, прибавил он. Да, ужасно не повезло,
согласился я.
И больше ни слова. Осмунд не захотел сообщать подробности этой драмы.
Главным для него было получить ответ - пойду я или откажусь.
И тогда я снова задал мой самый важный, роковой вопрос. Помню, я
заговорил шепотом, словно повсюду вокруг нас были уши.
- Слушайте, - сказал я, - а что вы собираетесь сделать с Пенджли?
- Сделать? - переспросил Осмунд. - Ничего. Припугнем его немножко, вот
и все. - А затем тихим, монотонным голосом проговорил себе под нос, будто
размышлял вслух: - Я хочу знать, вернее, мы все хотим знать, почему он так
поступил.
Мне показалось, что его словам вторили все предметы, находившиеся в
комнате, - роскошный секретер, старинные серебряные канделябры, золоченые
кресла: "Да, да, мы все хотим знать, зачем он так поступил, так поступил!"
Мне даже почудилось - а в тот момент это не было такой уж фантазией, -
что и вся площадь, как-то приподнявшись над собой и заглядывая в наши окна,
повторяла те же роковые слова: "Мы все хотим знать, почему он так
поступил... поступил... поступил..."
Да разве я сам не хотел знать то же самое, а также много чего другого.
И я ответил, что пойду и встречу Хенча.