"Хью Уолпол. Над темной площадью" - читать интересную книгу автора

желания и команды.
Не сомневаюсь, что он хорошо знал эту сторону человеческих отношений и
знал, как подчинять себе слабых людей; знал, как с помощью короткого и
весьма действенного курса обучения заставить их быть послушными одному его
слову. Что же удивительного в том, что Пенджли с таким презрением относился
к роду человеческому! Сколько их, представителей этого самого человечества,
безропотно предавались ему в руки!
А ведь он в самом деле обладал странной силой власти, - в какой-то
момент я и сам это ощутил, хотя все время, сидя там напротив него, глубоко
его презирал, втайне издевался над ним и был абсолютно убежден в своем
превосходстве. Интересно, что тогда каждый из нас считал себя хозяином
положения, вольным распорядиться жизнью другого по своему усмотрению!
Затем последовали десять минут, можно было бы сказать - самых странных
и невероятных в моей жизни, если бы позже, тем же вечером, мне не пришлось
пережить еще более странные и невероятные минуты. Пенджли встал и начал
крадучись обходить комнату. Крадучись - это именно то слово, которое было бы
уместно употребить в данном случае. Он неслышно передвигался, вытянув голову
вперед и заложив руки за спину. Худые, длинные его руки были похожи на
перевитые сзади щупальцы. Без всякого сомнения, Пенджли было крайне нелегко
решиться на эту вылазку в тыл врага. Наверняка она стоила ему долгих
раздумий и колебаний. Я не удивился бы, узнав, что он околачивался вокруг
весь тот день, шпионя и вынюхивая, как обстоят здесь дела. Ранее в тот вечер
я собственными глазами наблюдал его за этим занятием - он, если вы помните,
топтался на лестничной площадке. Конечно же, он явился сюда полный опасений
и предчувствий. Но, судя по всему, план, выношенный им, был настолько
серьезен, что он решился прибегнуть к такому рискованному ходу. Идя на
подобный шаг, он основывался на убеждении, что Осмунд и Буллер были в
затруднительном материальном положении и сильно нуждались в помощи, и эту
помощь он и собирался им предложить. Предвидя осложнения, он считал, что в
случае чего нелишним было бы прибегнуть к легкому шантажу. Горячие по натуре
джентльмены, такие как Осмунд, да еще отбывшие тюремный срок, частенько дают
пищу для шантажа. Джентльмену, отсидевшему в тюрьме, живется весьма
несладко.
Но с другой стороны, Пенджли опасался бурной реакции старых приятелей и
возможных вспышек гнева с их стороны. Он не был уверен в том, что они не
затеют ссоры и дадут ему время растолковать им как следует, насколько хорош
его план. Но если бы они позволили ему убедить их в этом, то дальше все
пошло бы как по маслу. Таков был, по моему мнению, ход его мыслей. Я даже
догадывался, какие милые его сердцу картинки рисовались в его воображении:
Осмунд и Буллер, эти безвольные слабаки, станут послушными винтиками в его
механизме.
Поэтому мои успокоительные речи пришлись ему по душе. Он именно на то и
рассчитывал: обнаружить здесь бедолаг и недоумков, раздавленных жизнью,
голодных, не помышляющих ни о каких идиотских возмездиях, готовых на любое
предложение с его стороны; и в довершение всего, совершенно неожиданно,
получил еще и меня, такой, можно сказать, великолепный "подарок".
Итак, он крадучись обшаривал комнату, гнусаво напевая под нос какой-то
заунывный мотивчик. Звуки эти ужасно напоминали монотонное шипение, какое
издают гады, затаившиеся в засаде в ожидании добычи, среди густой травы
где-нибудь в зарослях джунглей. Тонкое то ли шипение, то ли свист сквозь