"Хью Уолпол. Над темной площадью" - читать интересную книгу авторажелания и команды.
Не сомневаюсь, что он хорошо знал эту сторону человеческих отношений и знал, как подчинять себе слабых людей; знал, как с помощью короткого и весьма действенного курса обучения заставить их быть послушными одному его слову. Что же удивительного в том, что Пенджли с таким презрением относился к роду человеческому! Сколько их, представителей этого самого человечества, безропотно предавались ему в руки! А ведь он в самом деле обладал странной силой власти, - в какой-то момент я и сам это ощутил, хотя все время, сидя там напротив него, глубоко его презирал, втайне издевался над ним и был абсолютно убежден в своем превосходстве. Интересно, что тогда каждый из нас считал себя хозяином положения, вольным распорядиться жизнью другого по своему усмотрению! Затем последовали десять минут, можно было бы сказать - самых странных и невероятных в моей жизни, если бы позже, тем же вечером, мне не пришлось пережить еще более странные и невероятные минуты. Пенджли встал и начал крадучись обходить комнату. Крадучись - это именно то слово, которое было бы уместно употребить в данном случае. Он неслышно передвигался, вытянув голову вперед и заложив руки за спину. Худые, длинные его руки были похожи на перевитые сзади щупальцы. Без всякого сомнения, Пенджли было крайне нелегко решиться на эту вылазку в тыл врага. Наверняка она стоила ему долгих раздумий и колебаний. Я не удивился бы, узнав, что он околачивался вокруг весь тот день, шпионя и вынюхивая, как обстоят здесь дела. Ранее в тот вечер я собственными глазами наблюдал его за этим занятием - он, если вы помните, топтался на лестничной площадке. Конечно же, он явился сюда полный опасений и предчувствий. Но, судя по всему, план, выношенный им, был настолько подобный шаг, он основывался на убеждении, что Осмунд и Буллер были в затруднительном материальном положении и сильно нуждались в помощи, и эту помощь он и собирался им предложить. Предвидя осложнения, он считал, что в случае чего нелишним было бы прибегнуть к легкому шантажу. Горячие по натуре джентльмены, такие как Осмунд, да еще отбывшие тюремный срок, частенько дают пищу для шантажа. Джентльмену, отсидевшему в тюрьме, живется весьма несладко. Но с другой стороны, Пенджли опасался бурной реакции старых приятелей и возможных вспышек гнева с их стороны. Он не был уверен в том, что они не затеют ссоры и дадут ему время растолковать им как следует, насколько хорош его план. Но если бы они позволили ему убедить их в этом, то дальше все пошло бы как по маслу. Таков был, по моему мнению, ход его мыслей. Я даже догадывался, какие милые его сердцу картинки рисовались в его воображении: Осмунд и Буллер, эти безвольные слабаки, станут послушными винтиками в его механизме. Поэтому мои успокоительные речи пришлись ему по душе. Он именно на то и рассчитывал: обнаружить здесь бедолаг и недоумков, раздавленных жизнью, голодных, не помышляющих ни о каких идиотских возмездиях, готовых на любое предложение с его стороны; и в довершение всего, совершенно неожиданно, получил еще и меня, такой, можно сказать, великолепный "подарок". Итак, он крадучись обшаривал комнату, гнусаво напевая под нос какой-то заунывный мотивчик. Звуки эти ужасно напоминали монотонное шипение, какое издают гады, затаившиеся в засаде в ожидании добычи, среди густой травы где-нибудь в зарослях джунглей. Тонкое то ли шипение, то ли свист сквозь |
|
|