"Хью Уолпол. Над темной площадью" - читать интересную книгу автора

есть, не рассуждая и ничего не придумывая. Он не был ни сентиментальной, ни
фанатической личностью, но если у него под прической заводилась определенная
мыслишка, там она и застревала. И то, что в его представлении было связано с
Пенджли, мысленно выражалось в таких словах: "А за ним должок!"
С Хенчем все обстояло иначе. Для него Пенджли был воплощенным дьяволом,
с хвостищем, рогами и прочими атрибутами. Исходя из того, как потом
развивались события, я даже склонен думать, что это его заблуждение повело
его еще дальше. Он считал, что Пенджли обладал почти сверхъестественным
даром творить злые и подлые дела. Приписывая ему эту способность, он,
несомненно, переоценивал его возможности.
Итак, они стояли на пороге и смотрели на него, а он смотрел на них. Я
так прочно усыпил его бдительность своими разговорами, что он при виде их не
чувствовал и тени тревоги. Наоборот, он тут же раздулся от самодовольства и
принял несносно покровительственный вид.
- Привет, Буллер, - кивнул он, - рад вас видеть. Привет, Хенч. - Он
порылся в кармане, вытащил аляповато разукрашенный золотой портсигар и
достал из него сигарету. Затем протянул ее Буллеру. - Хотите? - спросил он.
Буллер машинально чуть было не протянул руку, но что-то его остановило.
Он отрицательно помотал головой.
- Нет, благодарю. Не курю.
Мы сели. Буллер занял место у самой двери, будто для охраны. Пенджли
взял на себя роль первой скрипки. Очевидно, он уже совершенно освоился.
Подойдя к окнам, по-хозяйски задвинул шторы.
- Так уютней, - бросил он, - гораздо уютней.
После этого он уселся в старинное кресло испанской работы, закинув одну
кривую ногу на другую.
- Ну как дела? - спросил он, обращаясь к Буллеру.
- Хорошо, - ответил Буллер, посасывая воображаемую соломинку.
- Холодно, да? - продолжал Пенджли любезным тоном. - Не удивлюсь, если
к утру снега навалит целые горы.
- И я не удивлюсь, - сказал Буллер.
Наступила короткая пауза. Помнится мне, я заметил тогда, что Хенч, сидя
в кресле у окна, дрожал всем телом.
- Долго еще ждать Осмунда? - спросил Пенджли.
- Будет с минуты на минуту, - сказал Буллер. - Милая у него квартирка,
да?
- Ничего, - сказал Пенджли. - Вы бы посмотрели мою квартиру на
Мейденвей. Просто картинка. До реки пять минут. Садик и все прочее.
- Хотелось бы взглянуть, - сказал Буллер.
- А это что за идея - кругом одни свечи? Немного старомодно, вам не
кажется?
- Не знаю, - сказал Буллер, - лично я предпочитаю электрическое
освещение.
Мы услышали, как открывается входная дверь. Вслед за тем возник Осмунд.
Как бы мне хотелось разгадать тайну его души! Наверное, это было бы по
силам одному лишь Достоевскому. Вне всякого сомнения, по своему типу Осмунд
принадлежал к так называемым страдающим людям Достоевского. И вместе с тем
его нельзя ставить в один ряд с персонажами из книг этого автора. В нем не
было ничего русского, никакой примеси восточной крови. Он был настоящий
англичанин, англичанин до мозга костей. Он был физически развит, искренен,