"Хью Уолпол. Над темной площадью" - читать интересную книгу автора

- Добрый вечер, - ответил я.
- Скоро снег пойдет сильнее, - продолжал незнакомец.
- Возможно, - отозвался я.
- Может, нам по пути? - спросил он.
Я чуть было не ответил, что если он меня накормит, то по пути. Его
белое лицо под сверкающим цилиндром было похоже на маску смерти. Руки у него
были длинные и в белых перчатках. Я помедлил, и это меня спасло. И все
потому, что в тот момент я зачем-то поднял глаза и опять увидел золотой
бокал. Его огни осветили окна соседних домов, и я прочел то, что было на них
написано. А на них большими черными буквами было выведено: "Парикмахерская.
Приглашаем дам и джентльменов. Прически. Маникюр. Массаж".
- Так идете со мной? - настаивал мерзкий тип. У него были мертвые глаза
и широкие, похотливо раздувшиеся ноздри.
- Нет, пожалуй, - сказал я и снова пустился вплавь сквозь воды озера.
И на этот раз Перст Указующий не оставил меня. Запыхавшись, словно я
совершил пробег на большое расстояние, я ступил на сушу на углу
Шафтсбери-авеню. Еще один небольшой шаг - и я оказался бы на другой стороне
улицы. Там, прямо напротив, углом ко мне стоял театр "Трафальгар", а над
ним, на втором этаже с высокими окнами, помещалась большая парикмахерская
для солидной публики. Я уж было направился туда, как вдруг кто-то толкнул
меня.
Я услышал хриплый и, похоже, пьяный голос:
- Как же, так и воздаст тебе Бог хоть коркой хлеба в этом гиблом месте;
держи карман шире!
Повернувшись, я увидел, что высоко над головами людей раскачивается
длинный шест. Наверху к нему был прикреплен деревянный щит со следующими
словами: "Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно".
Щит нес высокий худой старик с длинной, косматой, седой бородой, в
драном пальто до пят. Шаркая ногами, он продвигался вперед, высоко вздымая
щит с лозунгом. Когда он проходил мимо меня, я заметил, что свободной рукой
он вытащил из кармана кусок хлеба. В бороде его застряли хлебные крошки.
Слова из Священного Писания реяли над толпой. Мало кто обращал на них
внимание, но они величаво проплывали дальше, незыблемые в своей непогрешимой
и устрашающей истине. Видно, Благая Весть не обошла стороной меня, грешного.
Потому что, подняв глаза, чтобы прочесть слова Писания, я заметил над собой,
а значит, над кондитерской, спиной к которой я стоял, небольшое оконце, а на
нем надпись: "Стрижка, бритье, массаж". Фасад дома был затейливо украшен.
Тут помещались три циферблата хронометров. Их плоские, голые морды, глазея
сверху на толпу, словно предупреждали людей о быстротекущем времени,
неумолимо катившемся в Лету, а вокруг циферблатов и витрины парикмахерской
плясали изумрудные и рубиновые звезды, на которые я еще раньше насмотрелся с
дальнего берега площади.
Ну и зачем пересекать улицу, если парикмахерская прямо у меня под
боком? Кроме того, в окне кондитерской я усмотрел кое-что такое, от чего мои
внутренности свела жуткая, можно даже сказать смертельная, боль.
Вряд ли голод утолили бы сласти - не сахара требовал мой желудок. И все
же вид каскадов из всевозможных сладостей, пирамид из марципанов, гор из
засахаренных фруктов, огромнейшего торта с пагодой на самом верху, покрытой
бело-розовой глазурью, россыпи шоколадных конфет и вазочек с кремом... Взмах
руки - и все эти груды рассыплются, а я в это время схвачу пагоду... Но