"Хью Уолпол. Над темной площадью" - читать интересную книгу авторатициановские волосы, а я старалась бы быть благоразумной, но мне это не
очень удавалось бы, и я наделала бы глупостей, но потом поумнела бы. Никакого безумия, ни в чем... Все ясно, просто... Она отвернулась и, отодвинувшись от меня, тихо заплакала. Зная Хелен, я многое мог от нее ожидать, но только не слез. Я даже думаю, до этой минуты она никогда не плакала. Я обнял ее. Она прижалась к моей груди. И наконец сказала: - Ну хватит. Не бойтесь, больше слез не будет. Но мы так и остались сидеть обнявшись. Помню, я прижимал ее к себе, как будто в этом объятии была моя последняя надежда на спасение. А затем я повел себя совсем недостойно, впервые за весь тот вечер. - Хелен, - сказал я, - давайте уедем отсюда. Сейчас же, пока у нас есть шанс. Завтра утром мы уже будем за границей. У нас есть паспорта. Нам ничто не может помешать. В настоящее время я без средств, но у вас в Париже есть друзья, супруги Тесье, они помогут мне с работой. Разве вы не говорили сами, что у него свое дело в Тунисе? Я буду подметать полы, выполнять любую работу. Не хочу, чтобы Осмунд опять втянул нас в эту кашу. Пусть сам разбирается. Едва я произнес его имя, как мне тут же стало стыдно. Я замолчал. Она вздохнула: - Звучит замечательно. В самом деле, к чему сантименты? Почему бы не бежать отсюда? Да вот только совесть не позволит. Ни ваша, ни моя. Мы никогда не были бы счастливы, ни единого дня. Я не могу оставить Джона сейчас, нет, не могу... Вы это знаете, Дик. Мне кажется, Дик, сейчас тают последние мгновения, когда мы с вами вместе. Пенджли найдут, Джона арестуют, прошли через многие другие. - О Хелен! Что за чушь! - вскричал я. - Искалечить себе жизнь, и не только себе, и все это не по своей собственной вине! - Нет, по собственной вине, только по своей собственной вине. Если бы Джон умел держать себя в руках, а я была бы более внимательной и чуткой... - Вы - более чуткой?! - перебил я ее. Она кивнула: - Да, в этом всегда была моя беда. Я жесткая по натуре, так уж я устроена. Когда меня окружают люди, которых я хорошо знаю, механизм моей души работает живо, легко. И какая я тогда милая, внимательная, умненькая, добренькая! Стоит появиться кому-то незнакомому, непонятному для меня, и колесики этого механизма начинают капризничать, упираются, не желают крутиться. Я не умею проникать в глубины человеческого существа. Мне оно раскрывается всего на десятую часть, до остального мне нет дела, я просто не затрудняю себя. А вы могли бы меня научить состраданию к людям. Я не думаю, что вы какой-то особенный, замечательный, или очень умный, или очень добрый, но я люблю вас, Дик, и понимаю всей душой, и мне хорошо с вами... Она взяла ладонями мое лицо, притянула к себе и долгим взглядом посмотрела мне в глаза. Так мы и сидели поглощенные друг другом, не слыша храпения Хенча, позабыв об Осмунде, не думая, что будет дальше. Как все влюбленные, мы с ней стали вспоминать всевозможные мелкие эпизоды того далекого времени, когда мы только познакомились. Воспарив над площадью и всем, что было связано с этим местом, наши души словно перенеслись в мир дорогих нам воспоминаний, и перед нашим внутренним взором |
|
|