"Хью Уолпол. Над темной площадью" - читать интересную книгу автора

Человечек сел прямо и стал поглаживать свое колено, устремив на него
задумчивый взор.
- Между семью и восьмью? Но он совершенно определенно назвал мне другое
время, более позднее. Он просил меня зайти за ним между девятью и десятью...
Хотел бы я знать, что у него было на уме?
- Не имею понятия, - с приятной улыбкой ответил Осмунд.
Они обменялись взглядами, Осмунд и Джозеф Пенджли. Казалось, они очень
нравятся друг другу. Можно было даже подумать, что это тот самый редкий
случай внезапно возникшей взаимной симпатии. Но именно в тот момент, когда
эти двое обменялись взглядами, я впервые за весь тот сумбурный вечер остро
ощутил верное приближение надвигающейся опасности. Мне вдруг пришло в
голову, что это лишь прелюдия, а главные события еще только назревают и что
мы все, как крысы, попались в капкан, обречены и нас уже ничто не может
спасти. Этот человечек, похожий на викария, как и положено викарию, все о
нас знал и с наслаждением затягивал нашу агонию.
Что касается меня, то теперь я относился ко всему совершенно иначе. За
себя я больше не боялся. Меня не тревожила мысль о том, что может быть со
мной. Страх за себя, который я пережил только что, когда пугливой тенью
метался, описывая круги вокруг площади, окончательно исчез. Отныне я думал
только о Хелен. Поцелуй, который мы подарили друг другу, навеки все изменил.
Конечно, я понимаю, что говорю банальности, свойственные языку влюбленных,
но в те мгновения это были не только слова, это была чистая правда.
Благодарение Богу, с тех пор жизнь моя пошла по-другому. Но тогда
единственное, о чем я помышлял, - спасти Хелен. Меня не очень волновало, что
станется с Осмундом, Хенчем и мной самим (замечу, что сейчас мне так
страстно хочется жить, как никогда раньше). Но с Хелен не должно случиться
ничего дурного, думал я. Она не должна быть втянута в эту историю. Этот
смиренный, улыбчивый карлик не смеет тронуть ее. Несмотря на дружелюбный
вид, он, по-видимому, может оказаться намного опаснее своего брата.
- Я полагаю, мне больше нет никакого смысла его ждать.
(У него была манера отчетливо, как на уроке, выговаривать каждое слово,
а интонации были певучие, более характерные для женской речи. Но несмотря на
то, что голос его звучал сладко и он тщательно подбирал слова, чтобы
произвести впечатление культурного человека, он явно напоминал чем-то
родного братца. Невольно в обоих случаях возникали аналогии с некоторыми
видами животных. Если тот, другой Пенджли напоминал мне змею, то этот -
раскормленную, притворно-ласковую, но коварную и злобную кошку.)
- Мой брат, очевидно, уже не появится. Примите мои извинения за то, что
побеспокоил вас.
- Никакого беспокойства, уверяю вас, - любезнейшим голосом произнес
Осмунд, всем своим видом изображая готовность проводить гостя до двери. -
Наверное, вашего брата задержали какие-то обстоятельства. Ничего, он зайдет
ко мне в другой раз.
Но человечек не сдвинулся с места. Он сидел, оглядываясь по сторонам.
Его глаза шарили по всей комнате. Остановились на свечах, шторах, на
триптихе, на перемазанных краской стенах и наконец уперлись в секретер.
Поднявшись, он подошел к нему и стал его рассматривать.
- Ну что за прелестная вещица! Никогда не видел подобной красоты.
Настоящая музейная редкость.
- Я приобрел его в Испании, - сказал Осмунд, приближаясь к нему. Его