"Джон Апдайк. Чтоб камни сделались хлебами" - читать интересную книгу автора

что взять". Однако в сравнении с этим штрихом любые средневековые и
современные описания - дешевая мелодрама. И, как мне кажется, у Мейлера
сцена распятия тоже снижена до кича из-за добавленных им деталей. Боль
вызывающе расцвечена: "...небеса раскололись надвое. В голове, внутри черепа
занялся огонь, он разгорался, делился на радужные цвета; моя душа исходила
сияющей болью". Помимо известных семи высказываний Иисуса, сделанных на
кресте, читатель встречает - среди метафорической лавы и молний - следующий
слащавый диалог:
Я крикнул Отцу:
- Ужели не даруешь хоть одно чудо в этот час?
Отец ответил, и вой ветра донес Его ответ в самое мое ухо, заглушая
боль:
- Ты отвергаешь мой суд?
- Никогда, - ответил я. - Покуда дышу - никогда.
Но мучения не оставляли меня. Даже небо корчилось в муках. И боль
пронзала меня, точно молния. Заливала, точно лава. И я снова воззвал к Отцу:
- Одно чудо!
Что ж, критику - особенно ленивому - самое время отослать читателя к
Библии (короля Якова), а на любой свежий, горячечно-пылкий пересказ лишь
презрительно поморщиться. Однако Мейлер, при всей его пылкости, при всей
необычности отдельных акцентов и оттенков, все же не предлагает нам такой
резкий текст, как, допустим, английский писатель Джим Крейс в романе
"Карантин". Крейс описывает сорок дней, проведенных Иисусом в пустыне
(испытание, помещенное в трех канонических Евангелиях между крещением Христа
и началом его земного служения людям), как удивительный реалист, тонкий
знаток быта Палестины при короле Ироде - и абсолютный еретик. Его Иисус -
отрок, одурманенный молитвами и видениями, который погибает на исходе
тридцати дней жесточайшего, изнурительного поста. При этом присутствуют
шесть других персонажей: четыре паломника и ограбленный купец с женой. Все
это коренным образом преображает традиционный сюжет и роль Сатаны в этом
сюжете. Пересказ звучит вызывающе, он не только не сглаживает грубость
отдельных эпизодов Библии, но, напротив, - бесконечно их множит. Крейс
мастерски - до осязаемых галлюцинаций - прописывает детали, выказывая при
этом изрядную жестокость. В романе всего в избытке: будни древнего мира,
полные воровства, избиений, убийственных интимных сношений со зверьем и
скотского обращения с женщинами; сомнительные религиозные обряды;
ошеломляющая, необоримая красота пустынных гор. Согласно Матфею и Иоанну,
Сатана пытался искушать Иисуса, предлагая ему превратить камни в хлеб;
Иисус, как известно, отказался, и Крейс также оставляет камням их каменное
величие.