"Джон Апдайк. Кролик успокоился (Кролик-4)" - читать интересную книгу автора

прикорнувшего у него на плече. Гарри испытывает прилив раздражения, замечая,
что, хотя Нельсон свежеподстрижен, волосок к волоску, парикмахер зачем-то
оставил ему сзади идиотский хвостик наподобие крысиного, который свисает на
воротничок рубашки и только подчеркивает расползающуюся лысину на затылке.
Он что, забыл, сколько ему лет? Все ходит в юнцах? Джуди хочет нагнать отца,
но он и не думает подождать ее и даже не оглядывается. А девочка как раз
достигла того возраста, когда интуиция подсказывает ей, что она, красиво и
практично одетая - именно так, как подобает одеваться в полет, - не должна,
забыв всякое достоинство, бежать вприпрыжку, чтобы кого-то там догонять. На
ней темно-синее зимнее пальто поверх розового летнего платья; из-под пальто
выглядывает розовый подол, а еще ниже сверкают ее голые ноги, какие-то очень
длинные - еще длиннее стали с начала ноября, когда он ее видел. Но сражен он
другим - ее головкой, шелковистыми морковного цвета волосами, заплетенными в
короткую косичку с большим белым бантом. Глядя на эту белую ленту, он
почему-то вспоминает, что ее мать была воспитана в католической вере - в
убранстве из белых лент фигуры Пречистой Девы или младенца Христа плывут над
толпой во время религиозных процессий, парят в небесной лазури. Гладкая
головка девочки - только косица сзади прыгает, ведь Джуди еле сдерживается,
чтобы не перейти на бег, - так послушно, так естественно несет на себе
повязанный матерью нарядный бант, что Гарри расплывается в улыбке. В
несколько шагов он настигает ее, наклоняется и говорит: "Куда бежишь,
красавица?" - и берет ее за руку, которую она по детской привычке, не
задумываясь, протягивает. Ладошка у нее влажная, и он удивляется, как чуть
раньше удивлялся, что губы ее матери такие теплые. Ее головка с ниточкой
светлого пробора доходит ему уже до пояса, даже чуть выше. Она жалуется
матери (так слыхал Гарри от Дженис), что в их четвертом классе она выше всех
других девочек. Негодные мальчишки дразнят ее.
- Ну как школа? - спрашивает он.
- Школа - гадость! - сообщает ему Джуди. - Там все такие противные и
задаются. Девчонки в особенности - воображалы!
- А ты сама никогда не задаешься?
Немного поразмыслив, она отвечает:
- Там есть несколько мальчишек, они все время ко мне пристают, так я их
посылаю в жопу.
Он даже языком прищелкнул.
- Ничего себе выраженьица у вас в четвертом классе! Не слишком ли?
- Ничего не слишком, - спокойно поясняет она. - Даже учительница иногда
говорит "к чертям", когда мы ее доводим.
- А как вы ее доводите?
Джуди улыбается, глядя на него снизу вверх, - улыбка у нее, как у
матери: быстрая, во весь рот, но без этих печально опущенных уголков губ.
- Ну, например, начинаем все вместе гудеть, а рты у всех закрыты, на
кого хочешь, на того и думай. А на позапрошлой неделе она заставила нас
хором петь рождественские гимны, и один мальчишка, он из тех, которые ко мне
пристают, заявил, что она не имеет права, у его родителей другая вера, а
отец у него адвокат и он всех засудит.
- Вот поганец! Надавать бы ему по заднице! - говорит Кролик.
- Дедушка, не надо ругаться!
- Это не ругательство, я только назвал место, по которому его надо
отшлепать. "Жопа" гораздо грубее, если хочешь знать. Постой-ка! Вот тут я