"Джон Апдайк. Кролик успокоился (Кролик-4)" - читать интересную книгу автора

арахисовый соблазн. Главная прелесть ведь не в том, чтобы проглотить и
переварить, а в ни с чем не сравнимом ощущении, когда берешь в рот первый
бугристый по краям уголок, откусываешь первый квадратик и блаженно ждешь,
пока связующая сладость медленно растворяется. К его удивлению и даже
возмущению, теперь ему не только не положена сдача, но он же сам еще должен
этой черной женщине - кстати, с довольно редким для американских негров
цветом кожи, каким-то уж очень строгим, матовым, тусклым, как грифельная
доска, наверно, гаитянка или доминиканка, во Флориде полно "лодочного
народа" - пятицентовик сверху (налог штата). Ну и цены в аэропортах! Вообще
там, где нет конкуренции, тебя вмиг прижмут к ногтю. Убери конкуренцию и
получишь социализм: каждый норовит прожить на дармовщинку - та еще
экономика, вроде как на Кубе или на Гаити. Он на минутку задержался кинуть
взгляд на стеллаж с журналами. Верхний ряд - порнуха, каждый журнал
запечатан в прозрачную пленку вместе с кусочками цветной бумаги, скрывающими
кое-какие детали на обнаженных телах соблазнительных девиц с разинутыми
ртами - словно бы в непроходящем изумлении перед собственными прелестями:
"Хастлер", "Гэллери", "Клуб", "Пентхаус", "Уи", "Лайв", "Фокс". Он
представляет, как, набравшись смелости, покупает один из этих журналов, хотя
гаитянка за прилавком буравит его осуждающим взглядом - все выходцы с
Карибов убежденные евангелисты-фундаменталисты, так и видишь их крытые
жестью церкви, где они истошно вопят, чтобы конец света наступил поскорее,
желательно прямо сейчас, - тайком проносит его в дом и, улучив момент, когда
Дженис уснет, или уйдет на кухню готовить, или отправится заниматься в
какую-то свою очередную секцию, досыта наглядится на роскошные развороты -
розовые промежности, огромные торчащие груди и попки с раздвинутыми
ягодицами, заснятые под таким углом, чтоб заодно видны были и выбритые
передки с их печальной анатомической беззащитностью, точно какие-то моллюски
без раковин; но он с грустью предвидит, что все это не способно
по-настоящему его возбудить, над всеми остальными эмоциями возобладают скука
и досада на себя за глупое расточительство. Четыре доллара двадцать пять
центов стоит нынче это удовольствие, и чем же нас соблазняют? "Секс-сирены в
сауне", "Кара Лотт не подведет", "Оральный секс: советы гурманам". Как же мы
гнусны, если вдуматься, - мясные отбросы.
- Ну же, дедушка, пойдем! Чего ты застрял?
И они на рысях устремляются вдогонку за остальными членами семейства -
тех уже и след простыл. Гладкая головка Джуди с лентой в волосах, выныривая
то с одной стороны от него, то вдруг с другой, заставляет его нервничать,
как те ключи от машины, которые ему не сразу удалось нашарить в кармане: вот
и Дженис говорит, что он впадает в маразм, а сама даже поймать ничего не
может, росомаха неуклюжая. Конечно, если их внучку похитят прямо у него
из-под носа, не только она будет считать его маразматиком.
- Так, спокойно, - наставляет он Джуди у верхней ступеньки
эскалатора, - выбери ступеньку, шагни на нее и стой. Старайся не ступить на
щель. - И потом внизу: - Так, теперь сойдем, не надо спешить, без паники, у
тебя все получится.
- У нас полно эскалаторов, в каждом торговом центре, я все время на них
езжу, - говорит она, обиженно поджав ротик с размазанными крошками шоколада
в углах.
- Куда, к дьяволу, они запропастились? - спрашивает он ее, потому что
среди всей этой загорелой шумной толпы, заполняющей нижний этаж аэропорта