"Джон Апдайк. Кролик успокоился (Кролик-4)" - читать интересную книгу автора

красноватые, а сверху белые, как бумага, - продеты в красные, цвета губной
помады, сабо на пробковой подошве. Лак на ногтях облупился, и это, по мнению
Кролика, придает еще больше сексуальности ее облику.
- Ну, коне-еечно! - отвечает ей дочь со злым сарказмом, причины
которого Гарри пока не улавливает. Семейная жизнь, дети - для него это уже в
далеком прошлом, которое он без сожалений оставил позади; там, в прошлом,
это было вроде куста в самом глухом, заброшенном и заросшем углу сада, куста
сирени или бирючины, в который снизу пролезли какие-то вьющиеся сорняки с
точно такими же листьями и обвили и оплели куст так, что садовник свернет
мозги набекрень, если начнет отделять добрые побеги от вредных. Да и вообще
у него, по большому счету, был всего-навсего один ребенок, Нельсон, всего
один паршивый ребятенок, хотя совсем недавно он где-то вычитал, будто
человеческий самец вырабатывает за жизнь столько спермы, что его потомством
можно было бы населить не только весь земной шар, но еще и Марс и Венеру в
придачу, если бы на них были подходящие условия для жизни. Да, эти мысли
планетарного масштаба - как и то недосягаемое, округлое, что мучает его во
сне, - наводят жуткое уныние: выходит, весь смысл его пребывания в сем
бренном мире сводился к тому, чтобы произвести на свет малютку Нелли
Энгстрома, чтобы тот, в свою очередь, произвел на свет Джуди и Роя и так
далее, покуда восходит солнце, покуда вертится Земля.
А вот и Нельсон, легок на помине, - семейный переполох и его сорвал с
места и всосал, будто пылесосом, в кухню. Наверно, услыхав краем уха, что о
нем говорят, он выползает из гостевой спальни и возникает на пороге - с
голой грудью, небритый, в помятых сизо-голубых пижамных штанах, очень и
очень не из дешевых, по крайней мере на вид. Это наблюдение относительно
широких замашек Нельсона вызывает у Гарри странно неприятное ощущение в
области живота, в голове мелькают какие-то цифры, он напрягается, но никак
не может вспомнить, нужная мысль в последний момент ускользает, Дженис
сказала, что у парня измученный вид, он и правда худоват, тень полосками
пробегает меж ребрами. Обнаженная грудь придает ему несколько воинственный
облик, будто он намерен заявить права на свою законную территорию (куцый
халатик Пру весьма способствует этому впечатлению). Сцена с пижамой. Дорис
Дэй и кто же, дай Бог памяти, с ней был еще - Джон Рейт?..[17]. - Он
иссякает, едва успев начать, и в смятении переводит взгляд на свою мать.
Дженис, обращаясь к Джуди, говорит:
- У нас тут теннисные корты, можем пойти с тобой постучать по мячику.
- Рой тогда тоже увяжется, а он всегда всю игру испортит! - не
унимается девочка, и глаза ее опять наполняются слезами.
- ...и еще есть пляж... - продолжает увещевать ее Дженис.
У Джуди снова готов ответ, правда, на этот раз просто из духа
противоречия:
- А учительница говорит, что от солнца портится кожа и что чем раньше
начнешь подставлять себя солнцу, тем больше рака потом схлопочешь.
- Хватит умничать, лекции она нам будет еще читать! - обрывает ее
Нельсон. - Бабушка для тебя же старается, так не будь неблагодарной свиньей!
После этой отповеди слезы одна за другой безудержно катятся из детских
глаз сквозь загнутые ресницы, оставляя на щеках мокрые неровные дрожащие
дорожки, совсем как след от дождя на оконном стекле.
- Нет, я не... - пытается выговорить она.
Такая девочка, да в ее-то годы, должна бы быть жизнерадостнее, думает