"Милош Урбан. Семь храмов " - читать интересную книгу автора

лекции и по три ночи в неделю корпел над рекомендованной литературой. Так
усердно не учился ни один человек, и я не уверен, что подобное прилежание
вообще не было внове для университетских стен. Обряды посвящения новичков в
студенты, дикие попойки в кабаках Старого Города, карательные экспедиции в
еврейский район Йозефов,* дуэли с солдатами городского гарнизона и любовные
авантюры - вот о чем наиболее охотно повествуют хроники. Но нигде нет ни
малейшего упоминания о людях, целиком отдававшихся учебе, готовых ради
приобретения знаний отказаться от мира. Были такие или же я и впрямь стал
первым?
______________
* Йозефов, или Еврейский Город - один из старейших районов Праги,
возникший в XIII веке, где находятся 10 синагог и древнее еврейское
кладбище. Название свое получил в честь императора Иосифа II Габсбурга,
предоставившего в 1848 году евреям равные права с католиками.

Плодов радости от выполненной работы я не вкусил ни разу,
продемонстрировать то, чему научился, мне не удавалось. Желая выделиться, я
допускал глупейшие ошибки, читая подготовленные доклады, волновался из-за
присутствия девушек - с каким наслаждением я прогнал бы их из аудитории! - и
оттого запинался, не в силах воспроизвести элементарнейшие даты. Мои
курсовые непременно заканчивались смелым выводом, который преподаватель
разносил в пух и прах одним ударом. Впрочем, никому так и не удалось
поколебать мою любовь к Средневековью, ибо она давно уже была сродни
одержимости.
Со временем я все же заметил, что студенты разнятся между собой. Я
поделил их на четыре основные группы: отличники, для которых учеба не
представляет труда; бездельники, которые по доброй воле стремятся к
исключению, но при этом до последнего не отказываются ни от одной из
радостей жизни; лентяи, которые и пальцем не пошевельнут до самой сессии,
однако во время экзаменов все же защищают свое право на место в
университете; и наконец, привилегированные, которые, хотя и называются
студентами, учебой манкируют, и это им сходит с рук. Круг интересов данных
загадочных личностей, занимавших в общежитиях лучшие комнаты и регулярно
ездивших стажироваться по обмену за границу, с головой выдавал их
неразрывную связь с официальной государственной идеологией, и хотя эти
студенты и называли себя историками или философами, их занятия не имели с
наукой ничего общего.
Мое невезение как раз и объяснялось присутствием вокруг такого
огромного количества студентов.
Сами того не подозревая, они выселили меня из общежития. Пытаться
заниматься, когда в коридоре происходят импровизированные хоккейные матчи
или соревнования по пинг-понгу на сдвинутых вместе столах, мог только
идеалист. Впрочем, я попробовал... я даже попросил общежитского старосту
выгнать этих галдящих идиотов вон. Однако же ничего не изменилось. Разве что
в столовой я как-то услышал свое новое прозвище: иезуит.
Тогда я снял жилье в спальном районе Просек - у своей дальней
родственницы. Госпожа Фридова, одинокая пенсионерка, выделила мне в большой
квартире самую маленькую комнатку с окном на север. Моя хозяйка была очень
набожна - во всяком случае, твердила она об этом непрестанно. В первый же
вечер похвасталась, что каждый день с утра до вечера повторяет "Отче наш" и