"Милош Урбан. Семь храмов " - читать интересную книгу автора

глотнул свежего воздуха и устремил взгляд на собор. Потом достал из кармана
зачетку и бросил ее за перила. Она была легкая, несколько переплетенных
вместе исписанных страничек с печатями, вот и все. Четыре года учебы.
Какое-то время она порхала в воздухе, прежде чем, распластавшись, лечь на
воду. Чтиво для рыб.

Вместе с интересом к продолжению учебы испарились и остатки интереса к
светской жизни, все мне опротивело. Желая убежать от собственных мыслей, я
бродил по городу - от Тешнова к Вытони и от Боишти* к Жофину** - и сквозь
черную вуаль меланхолии рассматривал столицу, то, что определяет и
составляет ее телесное существо: ее дома. В Новом Городе все церковные
постройки старинные, а все светские - новые, ратуша - это исключение,
подтверждающее правило. В храмы я в то время не заглядывал, хорошо уяснив
себе, что ни один из жилых домов не может сравниться с церковью; если
старинные здания, хрупкие и уязвимые редкостные экспонаты, обладают огромной
ценностью и делают Прагу Прагой, то дома, построенные не более ста лет тому
назад - это всего лишь профессионально выполненные предметы ежедневного
пользования, которые могут стоять где угодно - в Хрудиме или в
Усти-над-Лабой, повсюду они одинаково просторны, одинаково удобны, одинаково
бессмысленны. Архитекторы шести столетий растоптали замыслы основателей
Нового Города, я прямо-таки ощущал их злобу, проистекавшую из недостатка
смирения, их мелочный протест против предков, их месть за то, что уровня
архитектуры четырнадцатого века смогли достичь лишь один-двое самых
талантливых из них. Я от всей души ненавидел эти постройки нового времени -
хотя их создатели и имели своих учителей, во всяком случае лучшие из лучших.
Готические мастера все как один восстали против диктата античности, они
создали стиль, сделавший возможным невозможное: в человеческих жилищах дух
возобладал над материей. Всегда прежде и всегда потом бывало наоборот. Мне
подумалось, что человечеству не пришлось бы дожидаться поражения модерна в
апокалипсисе двадцатого века, если бы оно не отказалось в свое время от
средневекового архитектурного стиля. Преступление наверняка не стало бы
составной частью повседневности - как оно не было им при императоре Карле
IV - и нас не причащали бы его черной облаткой ведущие телевизионных
новостей. Телевидения бы вообще не существовало. И нынешней архитектуры
тоже. Люди, подобные отцу Флориану, не погибали бы от рук безбожников.
______________
* Тешнов, На Вытони, На Боишти - улицы в центральной части Праги.
** Остров Жофин, или Славянский остров, стал частью города в XVI веке.
В 1784 году его укрепили и засадили деревьями и кустарником. В центре
острова находится здание в стиле неоренессанс, где издавна проводятся
выставки и концерты.

Однако история пошла иным путем, и поделать с этим уже ничего нельзя. В
мире, который я наблюдал вокруг, мне жить не хотелось, но и изменить его мне
было не под силу. И все же я ощущал потребность что-нибудь предпринять.
Как-то воспротивиться порядку вещей, который я полагал неправильным,
извращенным, убийственным. И я решил поступить на службу в полицию. Мне
становилось весело, когда я представлял себя в форме, с пистолетом у пояса,
охраняющим покой всех этих тупиц, живущих в достойном сожаления городе; у
меня случались приступы смеха, смеха такого непроглядно мрачного, что моя