"Милош Урбан. Семь храмов " - читать интересную книгу автора

пребывающая в вечном унынии натура находила в нем для себя спасительную
отдушину. Фантазия внезапно лишила меня сна: если все вокруг с таким
энтузиазмом хватаются за появившиеся в новых условиях невиданные прежде
возможности, то почему бы и мне не попробовать воспользоваться ими? Только,
разумеется, иначе и по-своему.
Несомненная выгода заключалась в том, что как полицейский я избежал бы
необходимости идти в армию, а призвать меня могли со дня на день, но главным
для себя я считал ежеминутную угрозу жизни (нимало не сомневаясь, что
таковая угроза будет обязательно). Я возмечтал стать образцом для нашего
подразделения, этаким Швейком наоборот, энтузиастом в полицейском мундире.
Жить мне надоело, но и смелости и решимости разом со всем покончить,
естественно, не хватало. Отдать жизнь за другого человека, казалось мне -
это дело иное. Мне хотелось рисковать, внезапно я загорелся желанием
позабавиться на собственный счет, разобраться в том, каков я есть, пускай
даже это будет последнее, что я вообще о себе узнаю. Поставить на кон
собственную шкуру и красиво проиграть - разве это не гениальный выход для
человека, жившего с ощущением, что он родился не в свое время?
Эти наивные мечты, не лишенные, впрочем, определенной доли
оригинальности, погрузили меня в пучину нового приступа веселья. Моя
квартирная хозяйка давненько не видела меня в таком расположении духа и
потому наверняка подумала, что я тронулся умом. В этом настроении я и
отправился в полицейский вербовочный пункт второго пражского округа. Меня
тут же зачислили и определили дату моего поступления в академию. Когда я
признался полицейскому врачу, что в последнее время пристрастился к
алкоголю, тот засмеялся и заявил, что это из меня здесь быстренько выбьют.
Тренировки пошли мне на пользу, хотя из меня и повыбили больше, чем мне
бы хотелось. Но я ни в чем не преуспел. Во время стрельбы из пистолета мои
дрожавшие руки представляли угрозу для прочих стрелков, занятия в автошколе
я вынужден был прекратить после того, как от волнения выскочил из кабины
прямо посреди забитого машинами перекрестка. Психологические тренировки
давались мне лучше, физическая подготовка и борьба - хуже. Наряду с
остальными я сдавал все дисциплины, однако практики под любыми предлогами
избегал: от близости потных мужских тел мне делалось дурно, я ощущал
исходящие от них волны грубой силы и желания убивать. Самой этой вонью
соперники прогоняли меня с площадки, свое бегство я объяснял то
аллергическими приступами, то внезапным носовым кровотечением. Мои будущие
коллеги пугали меня, я мучился, воображая, что именно может натворить их
свирепость. Ведь она так легко выходит из повиновения состраданию, совести и
здравому смыслу! Петух, бык, баран и пес - вот на какие категории делил я
соперников на вонючих матах, наблюдая за ними издалека с носовым платком,
прижатым к лицу. Мне уже не нравилось, что я вот-вот по собственной воле
стану одним из них.
Путь к окружающим мне, как и много раз прежде, преградило собственное
имя. Как я и предполагал, оно очень скоро стало объектом острот. Некоторые
курсанты выполнили мою просьбу и стали обращаться ко мне "К.", однако и они
не принимали меня всерьез. Уверенность в себе стала постепенно исчезать,
уходить, как вода сквозь пальцы.
Вдобавок (чтобы мне не показалось мало) я получил то же прозвище, что
имел несколько лет назад в студенческом общежитии. Произошло это случайно,
но, как я теперь думаю, по моей собственной вине. Со школьных времен я