"Кондратий Урманов. Пора забот " - читать интересную книгу автора

переговариваемся и смотрим на нее,- сидела и пела.
- Смелая какая... - говорит Володя и, подумав, определяет: -
Будильник...
Это он преувеличил. Голос у зорянки не такой уж громкий, чтобы
разбудить уставшего человека: даже в тихое утро он не далеко слышен. А песня
ее похожа на торопливый говорок, словно она рассказывает своим деткам,
сидящим где-то поблизости, о том, что сегодня небо чисто и весь восток в
пламени, что скоро появится солнце, уберет росу и легче будет лазить по
веткам в поисках корма. А может быть, она болтает что-нибудь о нас, кто
знает?..
Володя оделся, и мы вышли из палатки.
При нашем приближении зорянка вспорхнула и переместилась на самую
высокую ветку ближнего куста.
- Ага! Испугалась!..
- Так она же не знает, что ты идешь с добрыми намерениями, а не с
камнем в руке. От вашего брата все можно ожидать...
Володя не смущается и не возражает - это к нему не относится...
Второй день на Уень-реке мы начали с того, что снова взялись за удочки.
Володе, как и вчера, везло на мелочь, он положил удочку и удалился к
палатке. Я понял это так: чем заниматься чебаками, лучше посидеть за
дневником, завтра этого уже не будет, а чебаков можно ловить в любом
месте...
Я видел, как он достал из палатки дневник и уселся на кочке рядом с
кострищем. Какие открытия он заносил на чистые страницы, я не знал, но мне
казалось, что Володя видит и слышит все проявления жизни в окружающем нас
мире. Вот на вершинах сосен Могильного борка появились первые лучи солнца,
потом они упали на кусты, на травы, и всюду засверкали игривым блеском
капельки росы. Голос маленькой зорянки уже трудно было различить в огромном
хоре ее певчих друзей: трещали где-то в кустах серые дрозды, звонкой флейтой
выражала свою радость иволга, пикали и свистели щеглы, тонким и ровным
пунктиром чичикали камышевки-кузнечики, перекликались чечевицы: "Ваньку
видел?", взлетали и падали с песней лесные коньки, заливались варакушки,
присваивая себе некоторые коленца соловьиной песни. А по камышам и
прибрежным кустам, где я сидел, бесшумно перепархивали мухоловки и о чем-то
тихонько разговаривали.
Как сумеет Володя записать весь этот хорал, от которого звенел воздух,
я не знал, но решил не мешать - пусть наблюдает, все равно мне придется
после отвечать на его многочисленные вопросы.
Я и сам заслушался и залюбовался этим звонким утром, красками
проснувшейся природы. Заслушался, забыл об удочках и прозевал поклевку, а
когда глянул на воду - одного поплавка не было на поверхности.
Пока я возился с первым окунем, второй поплавок пошел ко дну. Прибежал
Володя и, желая мне помочь, схватил удилище. И тут получилось так: окунь
тянул в глубину, а Володя на себя; на сопротивление рыбы отвечал всей своей
силой. Окунь показал полосатый бок, красные плавники - и ушел. Не выдержал
крючок.
Володя очень расстроился. Его первый окунь "показал хвост"...
- Это тебе не щуку тянуть на шнуре, - сказал я, - надо было действовать
осторожно, он никуда бы не ушел. А теперь можно сматывать удочки - твой
окунь всю стайку за собой увел, это я часто наблюдал... Но ты не печалься: