"Владимир Юровицкий. Анна Григорьевна (драма в 9 картинах с прологом и эпилогом)" - читать интересную книгу автора

обманутых, неужели не дозволено?
Анна Григорьевна (тихо). Не нам решать, кто имеет право на жизнь, а кто его не
имеет.
Достоевский. Что за страшный мир...
Анна Григорьевна. Успокойтесь, Федор Михайлович. Это подлец и негодяй. Одно
слово - Гадкин. И хотя я молодая, может и глупая, но не верю, что весь мир из
таких негодяев состоит. Ведь есть же и хорошие люди и их, ведь наверное, больше.
Достоевский. Да, да, это хорошо, что вы так верите, это хорошо, что вы не знаете
этой муки, когда в каждом человеке видишь его тень - его собственного Гадкина.
И в себе... Ведь мы с вами не расстанемся навсегда, ведь мы еще с вами
поработаем, правда?
Анна Григорьевна. Конечно, Федор Михайлович. Я всегда рада буду.
Достоевский. Знаете что. Хоть это и не скромно напрашиваться, но пригласите меня
к себе. Я хочу посмотреть, как вы живете.
Анна Григорьевна. Пожалуйста. Я и моя мама будем рады. Вот мой адрес.
Достоевский. Я завтра приеду.
Анна Григорьевна. Лучше... давайте послезавтра.
Достоевский. Чудесно. Послезавтра в семь.
Анна Григорьевна. Жду вас.
Достоевский. До свиданья, любезная Анна Григорьевна (целует руку).
Анна Григорьевна. До свиданья.
Достоевский уходит.
Сразу же заходит Павел Александрович, который прежде даже несколько раз
заглядывал в комнату.
Павел Александрович. Что это папаша уходит от вас в каком-то блаженном виде.
Учтите, папаше жениться поздно. Он должен меня и семью обеспечивать, так что
никаких курбетов мы ему никак не позволим. Да куда ему жениться, когда он каждый
день в припадок брякается.
Анна Григорьевна. Позвольте пройти. Разговоры такого сорта со столь любящим
пасынком я вести не намерена.
Павел Александрович. Ну-ну. Только учтите. Не вздумайте его обольщать. Мы не
допустим.
Анна Григорьевна уходит.
Картина четвертая
"Послезавтра". В квартире Сниткиных.
Мать и дочь. Убирают комнату.
Анна Григорьевна. Мамы, вы все купили, как я просила?
Мать. Да, Неточка.
Анна Григорьевна. А груш не забыли?
Мать. Самых лучших купила. У Елисеева.
Анна Григорьевна. Он любит их. (Вдруг прыскает от смеха.) Он так смешно угощал в
первый день.
Мать. Послушай, дочка. Уж не увлеклась ли ты им?
Анна Григорьевна (бросается на шею матери). Ой, мама, право же это совсем не то.
Но он такой несчастный. И потом, после него все люди кажутся такими пресными и
не интересными. Сергей Митрофанович прекрасный человек, но с ним так скучно.
Ведь это же скучно, когда наперед знаешь, что человек скажет, как поступит. А с
Федором Михайловичем так интересно, ты себе не представляешь, как интересно.
Такие у него мысли...
Мать. Ой, дочка, да ведь он стар и беден, наверное, как все сочинители.