"Владимир Юровицкий. Болтовня у озера" - читать интересную книгу автора

- Мал-мала есть. Лопай.
Я еще зачерпнул воды - благо она была не порционной - засунул в рот
конфету и прихлебывал из кружки.
- Смотри, утки, - показал я влево, где в полумгле виднелись какие-то
черные пятнышки, медленно передвигавшиеся на глубокой глади, как раз у
вершин деревьев, перевернутых в воде.
- Где?
- Левее. Вон возле мысочка. Да от тебя, наверное, не видно, - он сидел
чуть выше меня, и наклонная сосна заслоняла ему поле зрения.
- Бог с ними. Лень вставать. Все равно ружья нет.
- С твоими бинокулярами только и охотиться. - Зрение у него было
плохое.
По дороге, выше нас, проехала машина. Наверное, легковая. Отсюда дорога
не была видна. Но машина долго бросала по сторонам свет фар, проурчала
поблизости, осветив воду и противоположный берег, и монотонно затихла вдали.
И снова тишина. Покой. Только зуд в ногах. По воде пронеслась тень какой-то
ночной птицы, хлопающей крыльями, и снова тихо. Небо плавно переливалось от
сплошного сине-серого в зените к чуть светло-голубому на горизонте. Ни
облачка. Благолепие.
- Хорошо!
Он не отозвался. Только вдруг наклонился. Махнул рукой. Буль. По воде
пошли круги, загадив своей подвижностью весь покой Вселенной.
- Испортил музыку дурак, - придав злобность голосу, проругался я
дежурной остротой из какого-то классика.
- Пижон ты. Сидишь, наверное, и воздыхаешь, воздыхаешь. Ах, как чудно!
Ах, прекрасно! Ах, восторги сладострастия, дышала ночь, - он так и протянул
- сладострастия - чтоб было длинней и противней. - Интеллигентские штучки.
Таких надо к стенке и из рогатки расстреливать. Начитались Солоухиных. И
тоже по проселкам. По древней и святой Руси, - голос у него при этом
переливался, как будто он наливал из пустого в порожнее. Опять язва. - В
лаптях. Если скажет рать святая, - начал он совсем уже гнусно и нараспев, и
голос у него при этом булькал, точно как налили ему в рот воды, - брось ты
Русь, живи в раю, я скажу, не надо раю, дайте родину мою. - Перервал, гад,
подумал я.
- Ну, чего ты вгрызся, - лениво откинул я его. - Сам-то чего поехал по
святым местам, как пилигрим на сломанном велосипеде с одним куском
сырокопченого мяса за спиной. Что тебе в Кижах не понравилось? Тоже ведь,
стоял и воздыхал.
- Да уж, ничего не воздыхал. Больного необходимо. А поехал - так все
равно нечего делать. Воздухом подышать. Смрад московский заел. Мне-то все
равно было куда. Это тебе вот приспичило - давай по святым местам,
монастырям, как иконки странствующие, к святыням прилепимся сердцем...
- Зануда ты, Чашкин. А кто какой-то ковш паршивый схватил, пока
экскурсовод отвернулся, и чуть не облизал его? Книжечки опять же покупал "По
древним местам Руси".
- Ну, без книжечки невозможно, - оживился он, и я понял, что дал маху,
сказав про книжечки, потому что при упоминании о ковшичке он как-то скис,
теперь он стал говорить со все большим и большим оживлением, превращаясь при
этом в какого-то из братьев Карамазовых. - без книжечки никак нельзя. Стоишь
перед храмом и не знаешь, что делать. Раз в книжечку. "Прекрасный образец