"Видмер Урс. Рай забвения " - читать интересную книгу автора

на террасе ресторанчика, полного туристов. Он то и дело оказывался в
каком-то другом месте - то на склоне Шпинне, то на Хубеггедрее, то
где-нибудь на самой вершине. А я ищу его двумя тысячами метров ниже, среди
коров. Слежу за ним по ходу обычного маршрута - и обнаруживаю на снежной
поляне, куда он нечаянно съехал на заднице. "Выше меня все чисто, покойников
нет, - докладывает он, смеясь. - В остальном тоже все в порядке". Однако в
этот раз я следил за ним в оба. Больше никаких самостоятельных походов!
Потом он стоял на коленях посреди разъеденных озоном сосновых иголок, шаря
руками в гниющих подушках мха.
- Ты знаешь, что такое альпийская роза? - спросил он. Я отрицательно
покачал головой.
- А ты слышал, как я пою?
- Вот уж чего не слышал, того не слышал!
- Так я же у себя в голове пел! - обрадовался он.
Он побежал по высокой траве, гнувшейся под порывами берегового бриза,
-- нет, он гнал перед собой волны моря, поднимая пену, как дельфин. И
по-прежнему, кстати, двигался по своей спирали. Вот почему - а я-то,
дурак!.. - он таскал меня за собой по горам. Другие бы, увидев, как он
кинулся с кручи, сразу бы сбавили темп и прежде всего посмотрели, куда его
несет. Я попробовал сделать так, когда он был в воде и махал мне, однако тут
же промок и запутался в каких-то водорослях. Еле вынырнул, хватая ртом
воздух. Поверхность воды блестела черной нефтью. А он скользил навстречу
солнцу, оставляя за собой небесно-голубую спираль. И действительно в обнимку
с дельфином, общаясь с ним на его чирикающем языке. Под конец - только
крохотный силуэт. Если бы я потом не встретил его в театре, где ставил
"Смерть Дантона", то, наверное, забыл бы о нем. Премьера уже началась, и в
зрительный зал я вошел с небрежностью фаталиста, знающего, что теперь от
него уже решительно ничего не зависит. Видел лишь ноги своих актеров, белые
лосины Дантона и босые ступни какой-то женщины. Марии, хоть она и из другой
оперы. Старик - я видел его со спины - свешивался вниз с ложи просцениума
в окружении двух дам, тоже смотревших вниз, причем одна из них тоже была
нагишом. Он сделал глоток из коричневого пузырька с рыбьим жиром. Вдруг та
из дам, которая была нагишом, перескочила через парапет и с шумом рухнула
куда-то далеко вниз. Я в ужасе рванулся вперед, на ее место, и заглянул в
яму, где неподвижно лежала на спине нагая, а старик рядом со мной, вытянув
длинную руку с бесконечным пальцем, коснулся ее соска - и, смотри-ка, она
зашевелилась! Он взглянул на меня с какой-то хитринкой.
- Скажи, ты Бог? - обратился я к старику.
Однако прежде чем я дождался ответа, он уже умчался - старый гном, под
руку с одетой, - и я увидел, как оба, точно психи, съезжают с горки и
исчезают в глубине театральных кулис. Потом спектакль как-то добрался до
конца и завершился смертью Дантона. Оглушительные аплодисменты. Как же я
теперь доберусь домой один? Я долго пробирался ощупью сквозь какое-то
голубое ничто - наверное, небо. Иногда самолеты. Один раз помахали дети из
окон. Я уже привык ходить по облакам - это так же странно, как ходить по
батуту. Куда же теперь? Все направления выглядят одинаково. Лишь в одной
стороне - грозовой фронт и молнии, летящие вниз. Ветром меня понесло туда,
и очередной разряд сбросил меня на землю. Промоченный дождем, я лежал
посреди камней. Какой-то пес дергал меня, перетаскивая то туда, то сюда. Но
голос его хозяина уже приближался, одышливый; это был старик. Он выглядел