"Н.Д.Успенский. К истории обряда святого огня, совершаемого в Великую Субботу в Иерусалиме " - читать интересную книгу автора

преследования Ислама со времени его вторжения. Это

33

на Православном Востоке образует насильственный перерыв, производит
видимый хаос в людях, делах и самих вещах. Вплоть до последнего короля,
история Иерусалимского Королевства есть повесть бесполезных походов, нелепых
предприятий, всякого рода рыцарских авантюр, закончившихся новым движением
Ислама".[52]
2 октября 1187 года в Иерусалим, после месячной осады его, вошел
Саладин. Скоро все церкви города, кроме храма Воскресения были обращены в
мечети. Отсюда возникает ряд новых крестовых походов, по существу
представлявших собой англо-французскую военную авантюру, ухудшавшую
положение вещей в Палестине. Последний из этих походов - седьмой, по словам
проф. Кондакова, "вместо того, чтобы освободить Иерусалим, только усилил
тягости ига над ним",[53] ибо Святая Земля стала теперь ареной кровавой
вражды между самими крестоносцами: тамплиерами и госпитальерами, приведшей
страну в 1265 году к новому разгрому. В 1290 году пала цитадель крестоносцев
в Палестине Птолемаида (Сен-Жан-д'Арк) и Св. Земля окончательно подпадает
под власть Ислама. С этого времени начинается холодная война христианских
государств между собой за обладание Палестиной и ее святынями, война,
сводящаяся к дипломатическим интригам перед султанами, путем которых эти
государства покупают или получают в

34

пользование то или иное святое место. В самой же Палестине эта
"холодная" война подогревается национальной рознью между потомственными
владельцами Палестины - евреями и арабами, а также религиозными распрями
между греками и латинянами.
В этом более чем тысячелетнем кошмаре военно-хищнических авантюр,
фанатизма и нетерпимости к чужим религиозным убеждениям, кошмара, имя
которому "кровь и огонь", естественны были мольбы к Небу и вопли о помощи
свыше, и чем дольше тянулся этот кошмар, чем ужаснее было насилие, тем,
естественно, больше обращалось молитвенных взоров и воздыханий сердечных ко
Гробy Господню. У него искали утешения, от него ждали чуда, понимая это чудо
по-разному одни - как ниспослание благодатной силы, укрепляющей в страданиях
и путеводящей в испытаниях, другие - как знамение, посрамляющее неверных и
внушающее им страх перед святыней. Ожидание второго, т. е. чуда как
знамения, будучи свойственно психологии большинства вообще, в условиях
накаленной атмосферы постоянных погромов, убийств, всякого рода насилий и
святотатства, когда изнуренные ужасами люди теряют самую способность
рассуждать и вникать в суть явлений, легко воспринимается массами как
свершившийся факт. Нет нужды останавливаться на природе этого явления,
относящегося к области психологии. История человечества полна всякого рода
сказаниями о знамениях, которые являлись постоянными спутни-

35

ками социальных бедствий вне зависимости от исповедуемой религии.