"Николай Васильевич Устрялов. Германский национал-социализм " - читать интересную книгу автора

близнецы; ненависть к Версалю рикошетом бьет и Веймар. Это не могли не
понимать и сами демократы. "Лучше народ, свободный вовне при внутреннем
несвободном строе, нежели народ, скованный извне, при самой свободной
внутренней организации", - заявил в свое время в Веймаре Конрад Гаусман. На
лице молодой республики горят ужасным проклятием пощечины Клемансо[51].
И демократия не сумела искупить этих пощечин. Она не нашла в себе
внутренних сил, способных выразить, оформить, возглавить процесс
национального возрождения. Не нашла нужных слов и жестов. Она запуталась в
своем собственном бессилии, в собственных противоречиях, стала как бы
тормозом ренессанса, опиумом народа, готового к пробуждению.
Так ли это на самом деле? - Едва ли. Во всяком случае, не вполне так. Но
это так в сознании, в психике, в душах людей. Логически демократию и
парламентаризм, если угодно, можно отстаивать и оправдывать. Но суть в том,
что безнадежно отмирает либеральный, демократический, парламентарный
человек, человеческий материал. От парламентаризма и демократии уходят,
уводятся души. И это - решает вопрос.
Какое строение власти, какую форму правления усвоит третий рейх?[52] -
Детали выяснит время, но принцип очевиден: режим национальной диктатуры.
Новое государство, будучи историчным, будет консервативным и, в то же время,
выйдя из национальной революции, оно воспримет революционный облик.
Жизненный импульс, лежащий в его основе, обусловит его органическое
единство, его живую целостность. Оно преодолеет рационалистический
либерализм современного капиталистического государства и заменит его новой
формой политического бытия. Оно ниспровергнет арифметическую демократию и
вместо власти количества утвердит иерархию качеств. Оно будет активным,
творческим, оно подчинит себе безоговорочно частные интересы и хозяйственную
жизнь.
Гитлер и его друзья не жалеют красок для живописания пороков
парламентаризма и формальной демократии. Весь относящийся сюда критический
инвентарь русского большевизма и итальянского фашизма с их суровым
лексиконом обильно использован пророками третьего царства. Грядущая Германия
будет построена на принципах, противоположных французской революционной
идеологии 1789 года. Вместо демократии - рожденная в политической борьбе
новая аристократия, власть лучших, возглавляемая наилучшими: "наиболее
совершенное государственное устройство, - пишет Гитлер, - это такое, которое
вернейшим образом обеспечивает за лучшими умами народного целого руководящее
значение и определяющее влияние". Вместо выборов - рабочий отбор по
способностям, личной годности, как это везде происходит в сфере
хозяйственной: способнейшие преуспевают. Государство должно усвоить истину,
что нет решений по большинству, - есть лишь единоличные решения, связанные с
ответственностью полномочных лиц. Основное - не советы и советники, а
решения и решающие лица. Нужно вспомнить старый принцип прусской армии:
авторитет каждого начальника сверху вниз и его ответственность снизу
вверх[53]. При такой организации в корне меняется природа собраний,
именуемых ныне парламентами. В расистском государстве это будут работающие,
а не голосующие палаты представительства профессий, призванные к
сотрудничеству с ответственными властями государства и обладающие
компетенцией деловых совещательных органов. Так будет обеспечено безусловное
сочетание абсолютного авторитета с абсолютной ответственностью.
В этом идейно-политическом конспекте нетрудно ощутить прямое влияние