"Сергей Утченко. Юлий Цезарь " - читать интересную книгу автораограниченности. Причем представлению об эталоне гения, как правило,
сопутствует тот взгляд, что истинно выдающемуся государственному деятелю всегда свойственно стремление к захвату единоличной власти и, собственно говоря, именно это стремление и делает того или иного политического деятеля выдающимся, гениальным. Очевидно, если отказаться от подобного предвзятого и неприемлемого для нас в методологическом отношении противопоставления "гения" и "посредственности", личность Помпея без особого труда может занять подобающее ей место. Это был крупный римский вельможа, в меру образованный и просвещенный - его последняя фраза, обращенная к жене и сыну за несколько минут до трагической гибели, была цитатой из Софокла - и, видимо, с ранних лет воспитанный в духе аристократического уважения к римским законам и обычаям. Его наиболее характерной чертой было отсутствие авантюризма, т. е. того качества, которое весьма импонирует многим историкам, как древним, так и новейшим. Отсюда безусловная лояльность, выполнение всего, что должно и как должно. Он действительно дважды - по закону Габиния и по закону Манилия - пользовался таким объемом и широтой власти, каких не имел до него ни один римский военачальник, но оба раза это было сделано "законно", в соответствии с требованиями римской конституции. Он также дважды, в 70 и 62 гг., распускал свои войска - вопреки всем ожиданиям, во всяком случае в 62 г., - что опять-таки диктовалось обычаем и неписаными положениями римской конституции. Наконец, он еще раз получил фактически неограниченную власть, когда был в 52 г. избран консулом sine collega, но и на сей раз, хотя самая магистратура была неслыханной и, вообще говоря, противоречащей римской конституции, избрание его было обставлено вполне "законно". нарушил ни законов, ни традиции и поступал так, "как должно". Конечно, ему иногда приходилось искать "окольные пути", но он ни разу не действовал "антиконституционно". Поэтому вся его карьера - редчайший в истории Рима пример завоевания чрезвычайно крупных успехов абсолютно "честным" путем, что с удивлением отмечалось еще самими древними . Думается, что эта гипертрофированная лояльность и стремление поступать "как должно" не могут быть признаны сами по себе ни чертой гениальности, ни чертой посредственности. Но тем не менее они являются характерной чертой самого Помпея, и потому из того, что было сказано о Помпее Моммзеном, наиболее меткой оказывается, пожалуй, следующая фраза: "Он... охотно поставил бы себя вне закона, если бы только это можно было сделать, не покидая законной почвы" . Но вместе с тем Моммзен совершенно неправ, рисуя облик деятеля и человека более чем посредственного, бесхарактерного, к тому же лишенного мужества. И все это лишь потому, что Помпей не протянул руку к короне в тот момент, когда она, по мнению Моммзена, лежала от него так близко. Но, с другой стороны, едва ли более прав и Эд. Мейер, считавший, что Помпей отказался бы - да еще без всякого притворства! - от царской короны в том гипотетическом случае, если б она была ему преподнесена. Пожалуй, нет смысла гадать, как поступил бы в этой маловероятной ситуации Помпей, но какие у нас могут быть основания считать, что, если бы все было проведено и оформлено "должным образом", он вел бы себя иначе, чем после принятия законов Габиния и Манилия или после предложения Бибула, поддержанного Катоном, об избрании его консулом sine collega? |
|
|