"Сергей Утченко. Юлий Цезарь " - читать интересную книгу автора

количество вольноотпущенников, ибо в это время в связи с расширением хлебных
раздач сильно возрос отпуск рабов на волю; были в составе "отрядов" также
рабы и гладиаторы. Цицерон даже уверял, что Клодий собирается организовать
армию рабов, при помощи которой он хочет овладеть государством и имуществом
всех граждан . Но, конечно, это - злонамеренное преувеличение.
Все сказанное выше позволяет, на наш взгляд, прийти к выводу о движении
Клодия как о последнем широком движении, проходившем под лозунгами и в
традициях популяров. Как и в случае с Катилиной, мы - если говорить о
современных данному движению источниках - имеем сведения о Клодии и о всех
событиях, связанных с его именем, лишь от его злейшего врага - Цицерона.
Поэтому в этих сведениях много наносного, неправдоподобного, извращенного,
как традиционно извращен и самый облик Клодия.
В противовес этим традиционным данным есть основания считать, что в
50-е годы широкое общественное мнение признавало главой популяров скорее
Клодия, чем Цезаря, и трибунат Клодия был поэтому своеобразной
"демократической" реакцией на разочаровавшую широкие массы деятельность
Цезаря во время его консульства.
Этим же, кстати сказать, и объясняется то странное, на первый взгляд
малопонятное и слишком "бережное" отношение Цезаря к Клодию, начиная со
скандального случая во время праздника в честь Доброй богини. Клодий уже
тогда, несмотря на свою молодость, пользовался, как об этом согласно
свидетельствует ряд источников , большой популярностью среди "народа". Таким
образом, именно это обстоятельство, а отнюдь не то, что Цезарь еще в то
время "угадал" в Клодии весьма пригодное для него "политическое орудие",
дает нам возможность понять поведение Цезаря как в данном конкретном случае,
так и в истории его дальнейших взаимоотношений с Клодием. Цезарь оказывался
в щекотливом положении. Открытый конфликт с Клодием по мере роста
популярности последнего мог привести к утере всяких связей с римской
"демократией". Хотя Цезарь, как мы видели, не переоценивал ее сил и
значения, но такой оборот дела его никак не устраивал. Поэтому в сложившейся
ситуации для того и другого было гораздо выгоднее сохранять "вооруженный
нейтралитет" или даже идти иногда на частные и временные соглашения, тем
более что Клодий был достаточно умен, чтобы до поры до времени ни в чем
серьезном не мешать Цезарю.
Но как в подобной ситуации Цезарь мог рискнуть на то, чтобы надолго
оставить Рим? В этом решении, однако, не было ничего нелогичного. Цезарь, на
основании всего предыдущего политического опыта разуверившийся в
"демократии", в неорганизованной народной массе как в недостаточно надежной
опоре, искал новых путей и методов в борьбе за власть, за упрочение своего
положения. В его руках оказалась армия, с которой он, может быть, пока еще
не связывал определенных намерений и планов, но все же это открывало
какие-то новые перспективы. По существу говоря, вопрос стоял теперь так:
решающим фактором являлось уже не соперничество между отдельными лицами, но
борьба (хотя сами ее участники едва ли могли это отчетливо понимать) между
двумя концепциями - концепцией опоры на широкие, но плохо организованные
народные массы и концепцией опоры на кастовую армию. События самого
недалекого будущего показали, за какой из этих двух концепций стояли
реальная власть и победа.