"Павел Уваров, Т.Матулис. Послушник и школяр, наставник и магистр (Средневековая педагогика в лицах и текстах) " - читать интересную книгу автора

западных Отцов и в римско-католической Церкви, а второе - у поздних
восточных Отцов, в сирийской Церкви и в греко-православном монашестве,
которое в Византии более страдало от остатков язычества, чем католики в
новых раннесредневековых государствах Западной Европы. Монашество имело в
Греции рядом с собой живую традицию светского образования, опиравшегося на
античные образы и достижения.
Христианская педагогика Отцов Церкви отвергает античный индивидуализм и
своеволие, не отрицая индивидуальности. Упор делается не на внешнее в
воспитаннике - будь то физическое развитие или умственные способности к
риторике или литературе, науке или философии, а на внутреннее формирование
духовной сущности на основе разума (познание человека, мира, Бога), веры
(почитание Бога) и воли (служение Богу и ближнему) либо смирения.
В средневековой педагогической традиции эту внутреннюю работу
рассматривают с позиции личности и ее, если можно так выразиться,
моноструктуры, сводя все построение великолепного здания души (и человека
как храма) к одному системообразующему ядру или принципу. Именно на
соблюдение этого принципа (как бы он ни назывался) и должна быть прежде
всего направлена энергия наставника. Такая нуклеарность построения
человека - это облеченное в новые одежды в новых условиях, но зародившееся
еще в античности атомарное рассмотрение индивида, подчиненного мирским или
божественным нормам и взаимосвязям. Общинность семьи (семейного воспитания)
и общинность средневековой корпорации (групповое обучение и воспитание) в
своем коллективном обращении к Богу прорастали индивидуальными ростками
человеческих душ молодых поколений, не мыслящих себя вне группы, но не
мыслящих себя также и вне обращенности к Богу и активного диалога с Ним
пусть наивно-младенческого. Средневековая традиция сохранила характерную
черту древневосточного педагогического мировоззрения, рассматривавшего
формирующегося человека как неразрывную и несамостоятельную (в конечных
своих пределах и действиях) часть стройного иерархически организованного
мироздания, но внесла в него самостоятельную волю и психологию индивида.
На Востоке, в Византии, подобной теоретической установке противостояло
античное наследие. Монашеское христианство порождало общинность и аскетизм,
античное, прежде всего греческое, наследие - утилитаризм и прагматизм
обыденной жизни и воспитания.
В то же время и на Западе с его неоплатонической традицией
божественного развертывания вселенной (космоса) индивидуально-личностный
подход корректировался общинно-иерархическим принципом.
Все дело было в последовательности, силе и удельном весе тех или иных
воспитывающих принципов, вкладываемых в воспитание ученика. Но в любом
случае воспитание христианина проходило в условиях постоянного и
напряженного общения с Господом, чему способствовали изучение Священного
Писания, начинавшееся с Псалтири, размышления о тексте Писания, молитва,
проповедь, исповедь и покаяние.
Что же могло быть взято из античного наследия для христианского
образования - сознательно или бессознательно? Что переносилось из римского
образования в христианское? Самое основное - язык, логика, право, науки.
Язык античного Рима стал общеевропейским письменным языком. Его изучение
удержало многие школы грамоты от краха и помогло открытию новых. Оно
способствовало становлению регулярной латинской школы в Западной Европе, что
явилось огромным достижением как для тех лет, так и в перспективе, поскольку