"Павел Уваров, Т.Матулис. Послушник и школяр, наставник и магистр (Средневековая педагогика в лицах и текстах) " - читать интересную книгу автора

обусловило институализацию передачи и усвоения традиции и накопления в ней в
процессе ее трансляции возникавших новшеств. Главным было то, что латынь с
момента перевода на нее Библии стала обязательным сакральным языком
обучения. Сложившийся в античности язык нес систему понятий, выражений,
конструкций, не исчезнувших, несмотря на вульгаризацию латыни, происшедшую в
эпоху раннего средневековья. Кроме того, само обучение латыни почти
повсеместно шло с использованием позднеантичных пособий, включавших
пространные цитаты из сочинений классических авторов и требовавших знания
сюжетов античных произведений. Лишь самые большие ригористы типа Григория
Великого решались отвергать и эти пособия, ограничивая обучение текстами
Священного Писания и утверждая, что законы грамматики подчиняются воле
Божией, а не наоборот.
Сходной была и роль греческого языка, в восточных регионах
христианского мира успешно конкурировавшего с латынью. Греческий язык с
развитой древнегреческими философскими школами терминологией и дефинициями
прочно вошел в состав богословия, определив многие существенные стороны
византийской образованности. Движение средневековой мысли и здесь
происходило от дефиниции к дефиниции - свойство, отсутствовавшее в
библейские времена (в Библии почти нет дефиниций) и порожденное синтезом
идей Ветхого и Нового Завета с античным наследием. Образность
мифопоэтического древнееврейского образования дополнялась греко-римской
риторической рефлексией, давшей рождавшейся средневековой
философско-педагогической системе почти все теоретические термины (значение
которых, конечно, переосмыслялось). История глав философских школ
перерастала в историю христианских епископских кафедр, а бородатые
аскетичные греческие философы-язычники сменялись не менее аскетичными
греческими священниками.
Через латинский и греческий языки в рассуждения христианских педагогов
проникала античная рационалистическая логика. Западноевропейской
средневековой педагогике соответствует сакрально-логическая (или
логико-сакральная) теология. О божественном рассуждают, строго выполняя
рациональные логико-юридические правила, и наоборот, отвлеченные абстрактные
или даже вполне конкретные понятия и особенно их соединения, умозаключения и
выводы с их помощью обставляются глубочайшей сакрализацией. Вполне в порядке
вещей и в духе времени были эмоционально насыщенные споры учителей теологии
и богословов о сугубо философских понятиях о разделениях видов и родов
вещей, восходящих к Богу, и т. д. Соединение римского образа мышления и
раннехристианского чувства породило такой странный, на наш современный
взгляд, конгломерат. "Наука добывается из глубин духа", - будет сказано в XI
в. Римское право тоже внесло свой вклад в сохранение античного наследия в
структуре рационалистическо-систе-матизаторского образования в средние века,
эпоху создания энциклопедий и энциклопедических правовых, теологических,
естественнонаучных, исторических и иных сводов. Через все средневековье
прошла красной нитью линия рецепции и использования римского светского
частного гражданского и церковно-канонического права для создания
национальных европейских правовых систем и правового образования.
Человек переходной к средневековью эпохи, естественно, не мог отбросить
накопленное предшествующей эпохой научное наследие. Ему нужны были данные и
математики, и геометрии, и астрономии и т. д. Но, рассматривая вопрос о
преемственности наук, необходимо иметь в виду три очень существенных