"Аркадий Ваксберг. Из ада в рай обратно" - читать интересную книгу автора

моральный авторитет широко известных писателей, ученых, артистов,
общественных деятелей. "В русской интеллигентской среде, - вспоминал многие
годы спустя ведущий литературный критик и поэт русского зарубежья Георгий
Адамович, - антисемитизм был недопустим, невозможен. Кто высказал бы
антисемитские взгляды, сам себя исключал из интеллигентского круга или бывал
им отвергнут. Помимо морального отталкивания, антисемитизм был в
представлении интеллигенции недомыслием или следствием недостаточного
культурного развития"[6].
Лев Толстой многократно выступал против погромов и антисемитизма,
поощрявшегося и даже раздувавшегося в российской печати. Владимир Короленко,
которого будущие западные историки назовут "академиком Сахаровым начала
века", заклеймил погромы - прежде всего в гремевшем на всю страну рассказе
"Дом " 13". Максим Горький называл погромы "позором России", он говорил, что
они "возбуждают ужас, стыд н негодование". И продолжал: "В позорном и
страшном деянии (речь идет о погромах. А. В.) культурное общество повинно не
менее активных убийц и насильников", ибо оно "спокойно позволило растлевать
себя в...в человеконенавистникам, издавна прославленным презренной славой
лакеев силы и апологетов лжи".
Воззвание "К русскому обществу" в связи с позорным делом Бейлиса
подписали десятки крупнейших деятелей русской науки и культуры: Горький,
Короленко, Александр Блок, Леонид Андреев, Алексей Толстой, Владимир
Немирович-Данченко, академик Вернадский и сотни других[7]. "Во имя
справедливости, - говорится в воззвании, - во имя разума и человеколюбия мы
поднимаем голос против нового взрыва фанатизма и суеверия непросвещенных
масс. в...в Как всегда, те же самые люди, которые угнетают свой собственный
народ, пробуждают в нем дух религиозной вражды и племенной ненависти. Не
уважая ни народного мнения, ни народных прав, готовые попрать их самыми
суровыми мерами, они пробуждают народные предрассудки, раздувают суеверие,
упорно призывают к насилию против соотечественников нерусского
происхождения.
В этой лжи звучит та же злоба, которая некогда швыряла невежественную
языческую толпу против первых последователей христианского учения. После
этого всегда бесновались низменные, преступные страсти. Тупая злоба
стремилась ослепить и затемнить сознание толпы и воздействовать на
правосудие. в...в
Бойтесь сеющих ложь. Не верьте мрачной неправде, которая уже множество
раз обагрялась кровью, одних убивала, других обрекала на вечный позор".
М. Горький счел необходимым отдельно высказаться по еврейскому вопросу:
"Разумеется, я не забыл, что люди делают множество разнообразных гадостей
друг другу, но антисемитизм все-таки я считаю гнуснейшей из всех". И еще:
"Вспоминая о евреях, чувствуешь себя опозоренным. Хотя лично я, за всю жизнь
мою, вероятно не сделал ничего плохого людям этой изумительно стойкой расы,
а все-таки при встрече с евреем тотчас вспоминаешь о племенном родстве с
изуверской сектой антисемитов и о своей ответственности за идиотизм
соплеменников". И еще: "Мне глубоко симпатичен великий в своих страданиях
еврейский народ; я преклоняюсь перед силой его измученной исками тяжких
несправедливостей души, измученной, но горячо и смело мечтающей о свободе".
В 1915 году тот же Горький вместе с двумя другими, популярнейшими в то
время писателями, Леонидом Андреевым и Федором Сологубом, издал литературный
сборник "Щит", посвященный защите гражданских прав еврейского населения